«Как бы там ни было, – напомнил он себе, – какие бы сиськи и пальцы доярки у нее ни были, это еще одна похабная скаранакская пастушка, которую ты сюда притащил, чтобы ублажить свой член, вождь».
От этого нахлынула необъяснимая печаль. Сула была великолепной, гибкой, усладой для рта и рук, крайне веселой, а трахалась самозабвенно. «И все же, все же…»
И все же потом, когда они будут лежать, взмокшие и прилипшие друг к другу, подкрадется неумолимая истина. Сула более чем вдвое моложе, нигде не была, ничего не видела, ничего не знает, кроме степи от горизонта до горизонта – и, в сущности, ее это устраивает. Поговорить с ней можно лишь о стадах да постели, и еще о свежих сплетнях про то, как члены ее большой клановой семьи «опять друг с другом пересрались».
Она и читать не умеет. И – он как-то затронул эту тему – учиться не хочет.
«А-а, ты рассчитывал на ученую киску? Какую-нибудь ихельтетскую куртизанку с астролябией на балконе и иллюстрированным томиком “Сказаний о мужчине и женщине” на прикроватном столике? Может, ты рассчитывал на Имрану?»
«Да ну, на хрен».
«Да уж. Можно отвезти Сулу в Ишлин-ичан, когда церемонии закончатся. Ей понравится гулять по магазинчикам с тканями на улице Белого Ребра, имея при себе кошелек вождя. А ты будешь купаться в отраженных лучах ее пискливой радости, пока она будет скупать все подряд – и назовешь это счастьем».
А пока она подвела Драконью Погибель вплотную к его собственной краткой радости – жар оргазма пульсировал и собирался в паху, движения сильных пальцев становились короче и резче, он будто со стороны услышал свои стоны и вздохи; мысли потускнели, уступая желанию достичь экстаза, дойти до пика.
«Да ладно тебе, вождь, разве это плохо?»
Когда овладевшее им чувство вознеслось по колонне члена, и он взорвался, изверг горячую соленую белизну в ладони Сулы, она хихикнула и размазала все по глотке, грудям и животу одной рукой, другой продолжая трудиться над ним.
«Ну разве жизнь, мать ее, такая уж плохая штука?»
* * *
– Выглядишь невеселым, Эргунд.
– Ну, я…
Полтар подавил вздох. Эргунд ему не очень нравился, как и прочие братья вождя. Но они были влиятельными людьми, и им следовало угождать, особенно после того, как Эгар продемонстрировал, что ему плевать на богов и традиции. Эргунд, по крайней мере, выказывал подобие уважения. Шаман отложил разделочный нож, кивком велел приспешнику продолжать и вытер руки тряпкой. Он указал на занавешенную нишу в боковой части юрты.
– Что ж, идем сюда. Я могу уделить тебе немного времени. Но церемонии вот-вот начнутся, мне надо приготовиться. В чем твоя нужда?