– Отлично. Тогда иди и сдохни, если тебе этого хочется. Келгрис пошлет против тебя легион степных упырей, легион бешеных волков и, если испытает приступ вдохновения, двух-трех летающих призраков. А ты, придурок, идешь пешком!
Эгар пропустил эти слова мимо ушей. Перед его внутренним взором плясал образ мертвого Алрага.
– Вот так, да? – рявкнул Небожитель ему вслед. – Так благодарный скаранакский вождь возвращает кровавый долг?
Драконья Погибель застыл, будто громом пораженный. На миг опустил голову, перевел дух. Кивнул самому себе и повернулся к существу в плаще, стоявшему позади.
– Чего ты от меня хочешь, Такавач?
– Я хочу помочь тебе остаться в живых. Неужели это так ужасно?
Мертвые братья Эгара остывали в траве позади, в считанных ярдах от отцовской могилы. В памяти всплыли слова Марнака: «Начинаешь спрашивать себя, почему ты дожил до вечера, почему стоишь посреди поля на своих двоих, когда вокруг все залито чужой кровью. Почему Небожители тебя пощадили, и какую цель Небесный Дом для тебя приготовил».
В запертые двери мира снова постучал гром.
Когда Эгар услышал раскаты, его лицо дернулось. Над степью собирались тучи, и они приближались. Он ощутил, как собственное будущее подошло и коснулось холодной рукой затылка. Долгосрочные цели Небесного Дома редко приносили блага тем, кто служил ему инструментом, и героям приходилось сложнее, чем остальным. Стоит лишь вспомнить легенды.
Он сплюнул в траву.
А потом вернулся туда, где стоял и ждал бог в кожаном плаще. Посмотрел в мерцающие глаза под краем шляпы и обнаружил, что странная буря, поднявшаяся в душе, не оставила места для страха.
– Ну, ладно, – сказал Драконья Погибель.
Просыпаясь, Рингил почувствовал себя так, словно вцепился в один из огромных железных навигационных бакенов в канале Ихельтетского порта. Привкус ржавчины во рту, шум в ушах, похожий на звук, с которым течет холодная черная река, и дрожащее пятно света на поверхности тьмы вверху. По плечу и груди пробежала волна горячей боли – он ей не удивился, но не смог вспомнить, что стало ее причиной. Сквозь неровное мерцание возвращающегося сознания он будто увидел темный силуэт, который чего-то ждал.
«Разве ты не понимаешь, отец… – Он шевелил странно ноющей челюстью, но не понимал, бормочет ли слова вслух. – Это гребаная ложь, весь этот вонючий город на болотах выстроен из лжи…»
И очнулся.
Он лежал на гладком холодном камне. Где-то во тьме капала вода. Бледный свет плясал на сводчатом потолке пещеры. Возле отесанной каменной стены, слева виднелась темная фигура.