– Да, но некоторые из нас, – внезапно прошипела ему в ухо Рисгиллен, проходя мимо, – не стремятся оказаться ближе к людям. Взять хотя бы то, что они моются не слишком часто.
Ситлоу метнул в ее сторону предостерегающий взгляд, и двенда больше ничего не сказала.
– Сюда, – велел Ситлоу, и они двинулись дальше, вдоль берега. По мере того, как они шли, русло становилось шире, и от противоположной стороны отделилось несколько притоков. На воде, темно-серой с синеватым блеском, появились спутанные клочья трубчатых водорослей; ее поверхность время от времени тревожили порывы ветра. Гнилостный запах ощущался слабее. Они больше не видели суденышек и вообще ничего живого, пока ручей резко не изогнулся вправо – после этого впереди появилась фигура в черном, с гладкой головой и мечом на спине. Рингил, успев привыкнуть к безликим шлемам и доспехам олдрейнов, лишенным каких бы то ни было украшений, едва ли удостоил нового двенду взглядом. Куда сильнее его интересовало то, что маячило позади.
Это был мост, судя по виду, но Рингила осенило, что слово «мост» не отражает в полной мере суть того, что пересекало русло ручья. С тем же успехом Имперский базар в Ихельтете можно было назвать рынком. В каком-то смысле, да, и все же…
Мост начинался от устоев – высоченных, как Восточные ворота в Трелейне – и выглядел сооруженным, большей частью, из проволоки и света. Рингил увидел винтовые лестницы с каждой стороны, невысокую и широкую несущую арку от края и до края, паутинное переплетение балок и ферм внизу. Сооружение выглядело таким изысканным, что в ярких солнечных лучах могло раствориться.
Ситлоу, похоже, заметил благоговение Рингила. Двенда смотрел так внимательно, будто он только что прошел какое-то испытание.
– Нравится?
– Очень красиво, – признал Рингил. – Старьевщики его не видят?
– Они видят… что-то. – Ситлоу приблизился, дохнул на пальцы и слегка надавил ими на глаза Рингила. – Смотри.
Рингил моргнул и поднял взгляд.
Мост исчез.
Или… не совсем. Устои сохранились, но теперь они выглядели как пара утесов из бледного гранита, стоящих друг напротив друга по обоим берегам ручья, потрескавшихся и поросших пятнами мха, хилыми пучками желтоватой травы, местами разломанных и не пригодных для того, чтобы вскарабкаться по ним наверх. А там, где когда-то был пролет моста, с вершины каждого «утеса» поперек реки тянулись два наклоненных деревца – их ветви постепенно истончались, превращаясь в прутики, простираясь над обрывом и сближаясь, но не касаясь друг друга.
Рингил снова моргнул. Потер глаза.