На миг показалось, что молодой Каад снова на него кинется, но либо юноша растратил весь гнев, либо взял себя в руки, раз Рингил дал ему то, что требовалось. Верховный распорядитель лишь оскалил зубы в подобии ухмылки и стоял в ожидании.
«А, может, Гил, дело в том, что Искон Каад не похож на своего отца. Ты об этом не подумал? Может, привыкший к достатку и безопасности сын знаменитого и влиятельного городского советника не обладает отцовской чувствительностью по отношению к светским оскорблениям и весьма похож на тебя, каким ты был когда-то – надменный, чрезмерно самоуверенный и претенциозный молодой негодяй, мнящий себя рыцарем».
«Не просто мнящий. Видел, как он поднялся? Прошел через Академию или что-то вроде».
«Ну, как и ты, дипломированный рыцарь Эскиат. Как и ты».
«Интересно, его на церемонии посвящения тоже отымел в зад наставник новичков, или нет… – Он окинул долгим взглядом худощавую фигуру Верховного распорядителя. – А вдруг ему понравилось?»
«Прекрати».
«Так или иначе, не стоит недооценивать его у холма Бриллин послезавтра».
«Если до этого дойдет».
– Ты закончил проверять маникюр, выродок?
Рингил посмотрел на Каада, ему пришлось скрыть внезапное, непрошенное чувство головокружения.
– Ладно, – ледяным тоном произнес он. – Сделаем по-твоему. Без кольчуги и щитов, только легкие клинки. С секундантами. А теперь пшел вон из моего дома.
* * *
Когда Каад ушел, и скрип гравия под колесами его кареты растаял вдалеке, Рингил поманил к себе ближайшего слугу, шустрого на вид парнишку лет двенадцати.
– Как тебя зовут?
– Дери, сэр.
– Что ж, Дери, ты ведь знаешь, где в Экелиме находится Тележная улица?
– Вверх от реки? Да, господин.
– Хорошо. Там, где Тележная пересекается с Ворванным рядом, есть лавка, в которой продается олдрейнская ерунда. Я хочу, чтобы завтра утром ты перво-наперво отправился туда с посланием для хозяина.
– Да, господин. Каково послание?
– Я его позже напишу. – Рингил дал мальчишке монету из своего исхудавшего кошелька. – Найдешь меня в библиотеке после ужина.
– С радостью, господин.
– Ну, ступай.
– Надеюсь, теперь, – ледяным голосом объявила леди Ишиль по другую сторону вестибюля, – все любезно вернутся к делам, коими должны заниматься в этом доме. И пусть кто-нибудь подотрет кровь.
Поднялась суета, слуги поспешили к дверям и лестницам. Ишиль прошествовала через пустой вестибюль и остановилась перед сыном. Придвинулась к нему и прошипела:
– Ты что, собрался оскорбить всех до единого влиятельных мужчин в этом городе, прежде чем достигнешь результата?
Рингил опять изучил ногти.