Арчет приняла и подыграла – кивнула, встретившись взглядом с Раканом.
– Тогда пусть там и остается. Нет смысла прерывать его молитвы для чего-то в этом духе, верно? Я могу задать все интересующие нас вопросы прямо здесь.
– Мы уже пытались ее допросить, моя госпожа. – Капитан наклонился ближе, словно чтобы что-то продемонстрировать, и женщина в лохмотьях отпрянула. – Не добились ни единого вразумительного слова. Еще пытались покормить, но она только воду пьет. Наверное, мы могли бы…
– Спасибо, капитан. Думаю, дальше я сама.
Ракан пожал плечами.
– Воля ваша, госпожа. Мне нужно выставить полевой караул вокруг лагеря, на случай, если ночью явятся гости. Я оставлю вам пару человек. Когда закончите, приведите ее в лагерь – попытаемся снова накормить. – Он кивком указал на небо за обугленными стропилами. – Лучше не тяните. Как и сказал надзиратель, скоро стемнеет.
Он коротко поклонился, развернулся и жестом приказал трем солдатам остаться. Остальные последовали за ним по улице. Шанта тоже остался – замер у дальней стены разрушенного склада, будто нерешительный покупатель у входа в лавку. Арчет присела на корточки, чтобы быть с женщиной лицом к лицу.
– Тебе что-нибудь нужно? – мягко спросила советница императора.
Женщина уставилась на нее, как предположила Арчет, зачарованная зрелищем необычайно черной кожи.
– Кириатка, – пробормотала она. – Взгляни на стены свои, кириатка. Посмотри, что с ними сделали. Вот, что бывает, если оказаться между болотным псом и его ужином.
– Да. – Арчет понятия не имела, как выглядит болотный пес. Акцент у женщины явно не местный, она пропускала тетаннские шипящие – значит, это не ее родной язык. – Можешь сказать свое имя?
Женщина отвернулась.
– Какой от этого толк?
– Как пожелаешь. Я Арчет Индаманинармал, особый посланник его императорской светлости Джирала Химрана II. – Она сделала приветственный жест тетских всадников, формально-витиеватый, приложив правую руку к левому плечу. – Служу всем народам Откровения.
– Я не из племен, – пробормотала женщина, по-прежнему избегая смотреть на нее. – Меня зовут Элит. Я из Эннишмина.
«Ого».
Губы Арчет напряглись, словно от внезапной боли, задолго до того, как она сумела сдержать эмоции. Окинув взглядом одежду женщины, советница императора отыскала на груди оранжевые обрывки – там раньше была нашивка-картаг, знак гражданина, не обратившегося в истинную веру. Неудивительно, что Элит так поступила: мародеры и преступники по всей Империи считали нежелание следовать Откровению чем-то вроде разрешения на грабеж; в любом набеге или другом разбое низкого пошиба неверные становились легкими жертвами. Имперские суды были склонны к тому же образу мыслей; злодейства против необращенных или их собственности все время наказывали недостаточно серьезно, время от времени игнорировали. Когда раздавался звон железа и копыта стучали по улице, стоило послушаться доброго совета и сорвать требуемый по закону опознавательный знак своего гражданства второго сорта, прежде чем его заметит кто-то с клинком и затвердевшим от кровожадности членом.