Охранник на тумбочке посмотрел на меня неласково и протянутую руку не заметил. Однако и задерживать не стал. На вопрос — здесь ли директор, — буркнул сквозь зубы «Да» и уставился в газету, от которой я его так не по-джентльменски оторвал.
Судя по всему, о своих подозрениях относительно меня Иванец успел оповестить самые широкие слои населения. И был при этом очень убедителен, раз охранник, с которым мы в прошлое его дежурство неоднократно выходили покурить и весьма мило общались, встретил меня таким образом. Похоже, прав оказался Николай Васильевич, намекая на особый дар убеждения Иванца. И не один Зуев пал жертвой этого дара.
Мне взгрустнулось. Не люблю, когда на меня возводят напраслину. Еще меньше мне нравится, когда люди в нее верят. Но отступать было некуда. Я прибыл провести разъяснительную работу с директором, и я ее проведу. В конце концов, я тоже обладал даром разговорной речи. Может быть, не столь убедительным, хотя это стоило еще проверить.
Тем более что оказалось — красноречие бывшего бандюка Вани подействовало не на всех. Танюшка, например, не поддалась очарованию его словесных выкрутасов. То ли потому, что привыкла большую часть сказанного директором пропускать мимо ушей, как и положено уважающей себя секретарше, то ли потому, что оказалась на редкость здравомыслящим человеком. Я, будучи заслуженным половым шовинистом и не веря в здравомыслие женщин, больше склонялся к первому варианту, но сообщать об этом сексапильной офис-менеджеру не стал. Не дай бог, обидится — лишусь последнего в этой конторе человека, который настроен ко мне лояльно. Ведь, в конце концов, не так важна причина лояльности. Главное, что таковая присутствует, правда?
После обмена улыбками — совсем не дежурными, прошу заметить — и взаимных приветствий Танюшка решила немножко потешить свое любопытство. Сделала круглые тревожные глаза и страшным шепотом сообщила:
— А мне Сергей Федорович сказал, что тебя в тюрьму посадили! За нападение на него! Сказал, что это ты ограбление организовал. Что — правда, что ли?
— А то! — ухмыльнулся я. — Видишь, меня уже н лысо обрили и полосатый макинтош выдали? Дурак этот Сергей Федорович. Если бы я ограбление организовал, он бы тебе уже ничего не рассказывал, потому что был бы совсем труп. И меня бы, между прочим, тут тоже не было б. Меня было бы сейчас на Гавайях, в гамаке у морского прибоя… Со стаканом текилы в руке и гавайской девчонкой на коленях. Слушай, Танька, а может, зря я это ограбление не организовал, а? Чего-то так на Гавайи захотелось.
Она хихикнула и все с тем же заговорщицким видом проговорила: