Адвокат явился. Явилась. Евгений Ильич не ожидал, что придет женщина, потому что по телефону говорил мужской голос: глуховатый, не очень внятный, точно звонил он откуда-то с края Земли, маклеру пришлось напрягать слух, чтобы понять, что этому типу надо… ну, понял так, что этот голос и есть адвокат.
Ошибся. «Молодая», — подумал риэлтор, не присмотревшись толком к даме, но вот присмотрелся и увидел, что она не очень-то и молода. «Наштукатурилась, мымра…» — теперь подумал он.
Мадам подсела к столу, заговорила деловым, холодноватым тоном. Он отвечал примерно так же — служебный, без эмоций разговор… Но скоро Евгений Иванович заметил, что ему как-то неуютно в компании с этой особой.
С чего бы это вдруг? Он попытался понять, что не так — и не понял. Ничего особенного в женщине не было… более того, встреть ее где-нибудь на улице, Евгений Ильич, известный Дон-Жуан, и глазом бы не повел. Небольшая, сухонькая, личико никакое… но весь вид надменный и взгляд такой, будто бы она знает что-то такое, что не ведомо никому, и презирает всех за это невежество.
Евгению Ильичу стало интересно, но в какой-то миг он спохватился, что увлекся чересчур и прекратил морочить себя психологией. Дело есть дело. Он выслушал посетительницу, выяснил все подробности и сказал:
— Да уж. С такой биографией, знаете ли, продать будет непросто.
— Понимаю. И мой клиент понимает. Потому и не запрашивает дорого.
— Ну что ж, — маклер изобразил дежурную улыбку, — будем работать!
Когда адвокатша удалилась, он двинул к хозяину, описал ситуацию. Тот поморщился, почесал в затылке:
— М-да… Это дело не скроешь, потом хуже будет, когда всплывет. На такой скандал можно нарваться, что мама дорогая… Нет уж, говори все, что есть.
— Ничего! — бодро отозвался Евгений Ильич. — Поживем — увидим.
Однако, скверная квартира повисла на риэлторе и на конторе в целом безнадежным аутсайдером. Желающие-то находились: место отличное, квартира в хорошем состоянии… но стоило только узнать предысторию — как из пушки отшибало. Евгения Ильича подмывало утаить от покупателей страшные подробности, но он понимал, что репутация дороже. Иные изъявляли желание посмотреть — приезжали, смотрели. Лица были кислые. Евгений Ильич старался выглядеть бодрячком, улыбался, держался открыто и достойно… но толку ноль. Смотрели, неохотно говорили: «Подумаем… позвоним…» но не звонили, и вообще пропадали наглухо.
Лишь один молодой мужчина оказался лишен предрассудков.
— Хрень все это, — заявил он. — Мертвяки все на кладбище. И мы там будем. А пока — живем!
От таких слов воспрянул и Евгений Ильич. Но ненадолго. Через пару часов этот парень перезвонил, и голос у него был куда менее парадный.