Консорциум (Глуховцев) - страница 30

Дима бесшумной тенью отпрянул от двери.

— Макс! — адским шепотом. — Это какой-то мужик… — и повторил слова этого мужика.

Мысли Максима завертелись вихрем. Что сказать? Что делать? Он не знал. Дима метнулся вновь к двери, но и он знал не больше Максима. Голос за дверью терпеливо произнес:

— Ребята, я слышу, как вы там мечетесь. Это все пустое. Я… мне кажется, что я могу вам помочь.

Ребята переглянулись. Ах, как захотелось поверить незнакомцу! Вихри в голове Максима слились в неопровержимое: «семи смертям не бывать, а одной не миновать…» ну и будь что будет.

Он махнул рукой: давай!

Дима распахнул дверь и включил свет.

Человек шагнул через порог как гость, давно и почетно ожидаемый здесь. Он был в легком светлом плаще, мелко искрившемся капельками дождя. В раскрытом вороте — голубая рубашка, синий в белый горошек галстук, все в тон, все скромно и прилично. Сам невысокий, неприметный, волосы скорее светлые. Залысины со лба.

Ладонью он смахнул дождинки с ворота плаща, улыбнулся:

— Ну что, здравствуйте?..

— Здрасьте, — сказал Дима. — Вы кто?!

Пришелец изящно поклонился:

— Рябко Андрей Николаевич. Кандидат философских наук. Доцент.

Часть вторая

Глава 1

1

Андрей Николаевич Рябко много лет считал, что его жизнь вошла прямую и прочную колею, где день за днем и год за годом идут ровно, предсказуемо. Хотел ли он этого?..

Он задавал себе этот вопрос и не мог найти ответа.

Хорошему ученику, обладателю серебряной школьной медали, ему было в общем-то все равно, куда идти учиться, лишь бы поступить. Непопадание в ВУЗ семнадцатилетний Андрей Рябко расценил бы как трагедию. Как катастрофу. Поэтому он выбрал химический факультет университета, куда конкурс был невелик, и легко поступил туда.

К концу первого курса он понял, что ошибся, к концу второго — что учиться дальше невмоготу. Не то, чтобы он возненавидел химию — вовсе нет, он даже стал испытывать некоторый интерес к этой науке, узнав ее поглубже. Но дело в том, что за эти два года Андрей открыл для себя философию, и она затмила все прочее.

Самая суть бытия, огромные вопросы, над которыми человечество бьется столетиями и не может найти ответа!.. Мир философии предстал перед ним, как бескрайний простор под ясным небом, освещенный добрым солнцем, мир, открытый тому, кто хочет идти по нему в поисках истины, а она где-то за горизонтом, за тридевять земель… и вольный воздух этих земель, и ожидание открытий… книги, люди, вдохновенная мысль! Конечно, по сравнению с этим всякая наука покажется пресной, и химия в том числе.

Студент Рябко начал процесс перевода с химфака на философский. Первой реакцией начальства на желание студента было понятно что: сморщившись, замахать руками, застонать: «Ступай, Рябко, ступай! И так дел невпроворот, а тут еще ты со своими глупостями… Ступай подобру-поздорову!»