— Ты смотри, — мрачно проговорил мужик с багровой физиономией, неторопливо отходя от стойки. — И мелочью не побрезговал, ворюга. Теперь пипец тебе будет, конкретный.
— У пьяного крал, — нашел отягчающие обстоятельства худощавый выпивоха и отставил недопитый стаканчик.
У Валета еще имелся шанс безболезненно уйти — испариться, сделать вид, что он не при делах. Но он был не из тех, кто бросает своих в трудной ситуации. Карманник лихорадочно прикидывал в уме, что такое можно сказать, чтобы остановить неминуемую расправу над Бородой. Но здравый рассудок подсказывал, что словами ситуацию уже не разрулить. Приходилось признаться самому себе, что день не задался с самого начала.
— Вы чего, мужики, подумали? — все-таки попытался он вербально воздействовать на разгоряченных спиртным народных мстителей. — Мы добавить скидывались. Вон и Петька подтвердит, — кивнул он на пританцовывающего у поручней пьяного мужика.
— Его Витькой зовут, Витька Копоть — кузовщиком на СТО работает, он с нами пришел. Не втирай, не на тех нарвался. Эй, Витька, они тебя обокрали!
Мужик обернулся, глянул на свой кошелек в руке Бороды, тот по неопытности даже не догадался его выбросить, когда только посыпались монеты.
— И точно! — Витька Копоть побледнел, он никак не мог справиться с замком брюк.
С десяток человек неторопливо двинулись от стойки к столику. У Валета неприятно похолодело внутри, от досады кривились губы. Борода, выполнявший роль его телохранителя при кражах, сам возомнил себя вором, вот теперь и приходится отдуваться. Хорошо еще, если кости не поломают.
— Мужики, вы с ними поосторожней, — напомнил оставшийся у стойки пенсионер-перестраховщик в старомодных очках. — Они, карманники, отточенные, как бритва, монеты с собой носят, сумки резать. Полоснет такой по глазам, чтобы вы его потом не опознали, — и дирик ку-ку. Глаза берегите и яйца.
Конечно же, никаких отточенных монет с собой Валет не носил, это был позапрошлый век. Зачем людям вещи портить, если можно при помощи ловкости и так завладеть их кошельками. Но подозрительность пенсионера, высказанная в пожелании беречь глаза и яйца, упала на благодатную почву. Любой мужик дорожит и зрением, и мужской силой. Еще неизвестно, чем больше. Даже слепого женщина может называть полноценным мужчиной, а вот кастрата — никогда.
— Не подходить, полосну! — выкрикнул Валет, выбросив перед собой руку на уровне паха.
В пальцах ничего не было, но при определенной доле фантазии можно было заподозрить, что между ними зажата острая, как бритва, монета. Карманник уже прикинул, что можно рискнуть рвануть к выходу, путь к трапу никто пока не перекрывал. Шеренга качнулась назад.