— Неча ему тут делать, — рассудил Скоркин философски. — Дальше положишь, ближе возьмешь. Тащим домой!
— Тащим до дома, — подмигнув заговорчески, был солидарен с ним Каменев. — Дома сохранней и солома, потому как дома…
Где пешком, где на попутках «везунки» добрались до неказистого железнодорожного вокзала в Боровском — еще одном пригороде Рыльска. В самом Рыльске такого вокзала до сих пор нет, как нет и железной дороги. Возможно, река Сейм тому причиной — широка да глубока… Через нее железнодорожную ветку прокладывать — уйма деньжищ потребуется. Пи таком раскладе и Боровское сгодится.
Стали от нечего делать, а больше из-за своего хмельного состояния, туда-сюда шататься, немногочисленным обитателям вокзала глаза мозолить. «Домозолились» до того, что были «повязаны» постовыми милиционерами за появление в общественном месте в пьяном виде. И не просто в пьяном, чем в России уже никого не удивить, а в пьяном, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность, как гласит соответствующая статья административного кодекса Российской Федерации.
Возможно, и это бы сошло с рук новоиспеченным обладателям клада: постовые ведь ни на каждого поддатенького гражданина внимание обращают, чтобы «не заморачиваться» с бумагами и прочей волокитой. Да на их беду в стране действовал антитеррористический режим в связи с участившимися случаями взрывов на транспорте. Вот постовые волей-неволей, но обратили на них внимание. Ибо, в такой обстановке, не обратишь — себе дороже…
— Ваши документы, граждане, — вежливо, как сказано в соответствующих рапортах, потребовали стражи порядка, сверля нарушителей настороженными взглядами, словно желая просветить их до самого нутра, словно рентгеновскими лучами.
Этому, однако, Делова не очень-то верила: постовые не те ребята, чтобы о вежливости думать. А уж про взгляды — рентгеновские лучи — и говорить не стоит. Совсем не те…
— А нет, — развел не очень-то чистыми руками Скоркин. — Паспорта с собой отродясь не ношу.
— Тогда пройдемте в комнату для разбирательств… установления личности и… прочего, — напряглись постовые.
— А что тут разбираться? — заартачился Скоркин, как и большинство сограждан, всегда недолюбливавший блюстителей порядка. А тут, как говорится, и причины были поартачиться. — Разве не видно, что мы — работяги, строители? — показал заскорузлые ладони. — Церквушку в Никольском храме ремонтируем, — пояснил для пущей важности слегка заплетающимся языком. — Потому, считай, божьи люди. Божьих же людей грех обижать…
Постовые, не перебивая, терпеливо выслушивали оправдательный лепет. Они, конечно, понимали, что перед ними явно не боевики-террористы с гор Кавказских, а свои, родные славяне, мужики-работяги. Но раз подошли, то не бросать же дело на полпути. И глупо, и смешно… Надо до логического конца довести.