Набросок электрического стула. Голос рассказчика: «В своих письмах Олли часто рисовал электрический стул, к которому был приговорен… Стул, зарезервированный для Олли…»
Письма, стопами лежащие у одной из стен камеры Олли. Голос рассказчика: «Сколько их было? Сосчитать было трудно, но в последние несколько дней своей жизни Олли занялся подсчетом…»
— Семь тысяч восемьсот пять. Семь тысяч восемьсот… — считает Олли низким шепотом.
— Сколько их уже? — интересуется тюремщик.
— Не мешайте, я считаю.
Тюремщик хихикает и просовывает тарелку с едой через узкое отверстие в решетке. Уходит.
— Семь тысяч восемьсот… семь…
Голос рассказчика: «Не все письма приходили от тех, кто знал его. Многие были от тех, кто только видел его фотографии в газете. Обычная газетная фотография Олли стала фотографией легенды…»
В кадре снова появляется охранник.
— Сейчас день или ночь? День или ночь? Ночь или день? — все громче кричит Олли.
— Сегодня четырнадцатое февраля, Валентинов день, день влюбленных.
— День или ночь? Я не могу узнать, тут нет ни одного окна. Птичья клетка, в которой вы заперли меня до казни. И эта лампочка над головой горит днем и ночью. Можно ее выключить?
— Я принес тебе ужин.
— На бумажной тарелке с бумажной ложкой.
— Ты хочешь умереть с голоду, чтобы не попасть на стул?
— Зачем мне еда?
— Если не будешь есть, тебя будут кормить через трубочку.
— Здесь что, нет ни одного человека? И ничего человеческого, кроме этих писем от известных и неизвестных мне людей?
— Они что, не подписывают письма?
— Конечно, они боятся связывать свои имена с моим. Почему вы не выключите этот жуткий свет, чтобы я мог поспать?
— Ты в птичьей клетке, она освещается постоянно.
— Можно мне хоть что-нибудь, чтобы закрыть глаза?
— Сейчас ночь. Если я говорю, что принес завтрак, ты можешь понять, что сейчас утро, если приношу ужин — значит, скоро ночь.
— Какой примерно час?
— Часов тебе не положено, в них есть острые детали, ты можешь порезаться.
— О Господи.
— У нас есть инструкции, мы не сами их придумываем.
— Попроси начальника.
— У начальника тоже инструкции.
— К черту начальника.
— Самое лучшее для тебя — поговорить с капелланом.
— К черту капеллана.
— Ругаться нельзя.
— Просто выключите эту лампочку, жуткую, страшную лампочку!
— По инструкции не полагается. Свет должен гореть до тех пор, пока ты не отправишься на электрический стул и следующий счастливчик не займет твое место в птичьей клетке.
— О Иисус, где же люди?
— Иисус был сыном Божьим и человеком. Если тебе не нравится этот свет, ложись на живот.
— Даже если я лягу, даже если я закрою глаза, я все равно буду знать, что эта жуткая, страшная лампочка все еще там горит.