— Это последняя просьба.
— Газетчики будут потом приставать, зачем —…
— Будут приставать — и пускай пристают. Я хочу взять с собой все свои письма.
— Куда, Олли?
— Часть — со мной, на стул, а остальные — туда, где я могу их видеть.
— Это будет отвлекать его от молитвы, — вмешивается капеллан.
— Я не собираюсь ни молиться, ни слушать, как молитесь вы.
— Я прикажу взять их, — говорит начальник.
— Я понесу их сам.
— Какие именно?
— Любые.
Начальник подает ему несколько писем.
— Спасибо.
Олли подходит к электрическому стулу. Голос рассказчика: «Он нес их так, как ребенок несет куклу или любимую игрушку в кабинет зубного врача, чтобы защититься чем-нибудь близким, родным. Он не выказывал страха, он демонстрировал только то, что демонстрировал на улице, когда хотел, чтобы его заметили. Когда он сел на электрический стул, письма он положил между ног, поближе к паху. В последний момент охранник потянулся, чтобы забрать их. Но Олли так плотно сжал бедра, что забрать письма не было никакой возможности, и охранник махнул на них рукой. Наступило время. Атмосфера сгустилась. Молнии из-за границ неизвестной, случайно названной и покоренной, но тем не менее безгранично таинственной силы, что когда-то наполнила неподвижную бесконечность пространства теплом, светом и движением, пронизали тело Олли в течение одного мгновения, второго, третьего… и снова унеслись за те необъятные границы, забрав с собою все, что они считали своим в этом мальчишке, правую руку которого называли „молния в перчатке“».
Студенты-медики в лаборатории вскрытия невостребованных трупов. Сноп яркого света зажигается над столом с распростертым на нем телом Олли, прикрытым простыней. Простыню сдергивают: быстрый обмен взглядами, выражающими нечто, не нуждающееся в определении, между двумя студентами.
Голос рассказчика: «Тело, невостребованное после смерти, было передано медицинскому колледжу для использования в студенческой лаборатории. Молодые люди, производившие вскрытие, были весьма смущены телом, попавшим под их ножи. Оно казалось созданным для более благородных целей — стоять в музее античных скульптур, чтобы его касался только свет, проникающий сквозь тишину и созерцание, потому что оно обладало благородством Аполлона, которого уже никто и никогда не изваяет с таким совершенством. Но со смертью никто не может соревноваться в искусстве завершенности».
Сцена растворяется.
Киносценарий. Перевод с английского по изданию: Tennessee Williams «One Arm», from «Stopped Rocking and Other Screenplays», изд-во New Directions Publishing Corp., New York, 1984.