– Аня, давай исчезнем отсюда? – предложил я, и она сразу же согласилась.
– Только, Сережа, не как в тот раз. Не надо мне блузку расстегивать, пожалуйста, мы просто погуляем.
И мы сбежали с этого торжества. Гуляли по берегу реки, говорили о всяких пустяках, целовались, а я все удивлялся себе – тому, что мне действительно нравится бродить с этой милой девочкой, по уши влюбленной в меня, и слушать ее почти детские рассуждения. Когда мы вернулись, все уже разошлись. Мама и бабушка Ани убирали посуду, отец сидел у стола и курил:
– Ну что, молодежь, нагулялись? Дочь, иди спать, а с тобой, Сергей, я хочу поговорить.
– Хорошо, Борис Васильевич, поговорим.
Аня послушно ушла домой, бросив на меня тревожный взгляд.
– Сергей, – начал Борис Васильевич, – я смотрю, ты всерьез ухаживаешь за Аней. Не рано ли?
– Кгхм, – раздалось рядом скептическое хмыканье Натальи Ивановны. – Кто бы говорил.
Услышав слова тещи, Борис Васильевич несколько потускнел, но продолжал гнуть свою линию:
– Так, может, поделишься со мной своими планами на жизнь?
– Борис Васильевич, вы ничего такого не думайте. Я в этом году поступаю на медфак, и мне предстоит учиться еще много лет. Ане тоже нужно окончить школу и либо учиться дальше, либо получить профессию. Так что вы не волнуйтесь, никаких глупостей мы делать не собираемся.
– Ну хорошо, – удовлетворенно кивнул Борис Васильевич и гораздо тише добавил: – Но если что не так, голову как куренку сверну, понял?
– Отлично понял, – ответил я так же тихо. – Не переживайте, все будет хорошо.
Заметив, что мы беседуем, ко мне на защиту несся боевой отряд в составе Аниной мамы и бабушки.
– И что тут наши мужчины в одиночестве делают? Пойдем, Сережа, выпьем еще чаю с тортом, и тогда уж домой.
«Да, женская солидарность – это не шутка», – подумал я и пошел пить чай.
* * *
Три дня подготовки к биологии я провел дома. Звонила Ира, обижалась, что я не дождался ее с экзамена, и пригласила домой вместе готовиться к следующему. Но я уже знал, что это скорее всего будет не подготовка, а нечто другое, обычно заканчивающееся болезнью, в медицинской среде получившей название «эпидидимит женихов». Поэтому я поблагодарил за приглашение и посетовал, что никак не могу оставить дома больную бабушку. Услышав мое вранье по телефону, та только руками всплеснула:
– Ну ты и врать-то мастак!
Ну а во-вторых, как сказал один известный классик: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». Я решил полностью довериться этому товарищу, к тому же пишут, что в этом деле он был спец.
На биологии нам с Ирой не удалось сесть вместе.