– Не так давно Кэлер и Элегор вместе побывали в Бартиндаре, – издалека начала богиня. – Поместье в Вальморе, унаследованном герцогом от некоего дальнего родственника. Брат думал приобрести у Лиенского это живописное местечко с чудесным, пусть и слегка запущенным яблоневым садом.
– Уже не запущенным, – довольно прогудел принц, однако в зеленых спокойных глазах бога появилась тень настороженности.
– Герцог устроил Кэлеру экскурсию по дому, и вот в одной из комнат они случайно, хоть я и не верю в случайности подобного рода, раздавили подарок русалок, врученный им впечатленными романтическими песнями («Только песнями?» – ухитрился шепотом удивиться Джей) хвостатыми дамами, – магическую жемчужину. Ее порошок вызвал к жизни странное видение – воспоминание о событиях, запечатленных в памяти поместья. Они увидели дружескую беседу между покойным хозяином поместья и… Жнецом.
Лимбер, в отличие от своих детей еще не слыхавший сего занимательного рассказа, нахмурился, пытаясь переварить информацию. Нигде и никогда король Лоуленда не сталкивался с упоминанием о возможности дружеских отношений Жнеца с кем бы то ни было, да и сами упоминания об этих страшных Слугах Творца встречались не часто. Впрочем, мужчина не стал перебивать дочь и продолжил внимательно слушать ее.
– Исходя из «подслушанного» разговора, мы поняли, что Жнец, очень дороживший дружбой с владельцем Бартиндара, ранее имел семью, детей, но, будучи призван высшим долгом, окончательно оставил их. Поэтому одинокому служителю Творца так дорого было понимание, тепло друга, и так гневался он на свои участь и долг, повелевавшие ему оборвать жизнь единственного близкого человека. Но не подчиниться Воле Творца не мог. Хозяин Бартиндара умер от его руки.
– Грустная история, – резюмировал Лимбер. – Однако я так и не уяснил ее связи с недугом Лейма, не хочешь же ты сказать, будто на парня навел порчу Жнец?
– Не хочу, – смиренно согласилась принцесса. – Я лишь хочу сказать, что Кэлер узнал Жнеца. Пусть его лицо было закрыто капюшоном, но брат – музыкант, его слух уникален так же, как уникальны манера речи, тембр голоса, акцент каждого живого создания.
– И? – поторопил дочь сильно заинтригованный король.
Элия кивнула Кэлеру, тот откашлялся и внезапно охрипшим голосом прояснил мысль сестры:
– Это был Моувэлль, отец.
– Что-о-о? – вздрогнул Лимбер.
– Это был Моувэлль, папа, – повторил принц, вскинув голову. – Элия права, каждый голос уникален, одинаковых не существует, если только по какой-то прихоти Творца Жнец не принял обличье нашего дяди, я слышал и видел именно его.