Главная опасность исходит от людей, заплативших ему. Против них улик нет. Диггер должен отказаться от дальнейшего расследования, потому что они следят за каждым его шагом.
Если он действительно что-то найдет, его убьют, прежде чем он успеет раскрыть рот. Помогите мне, мистер Хаскелл, Диггер — романтик… он всегда готов на подвиг.
Я не успел пообещать ей полное содействие, потому что распахнулась дверь, и в кабинет влетел Диггер.
— Жульет! — воскликнул он.
Их разделяли несколько футов, но они застыли, не в силах их преодолеть.
— Я подожду в приемной, — пробормотал я.
— Благодарю, — Диггер даже не взглянул в мою сторону.
Я вышел в приемную. Шелда уставилась на закрытую дверь кабинета.
— Вот, значит, в чем дело!
— В чем?
— Подрабатываешь Купидоном, — она рассмеялась. — Я и не знала, что мой босс так сентиментален.
Те двое, что остались в моем кабинете, испытали немалое потрясение. Впервые с тех пор, как чуть ли не три года назад французский суд признал Салливана невиновным, им представилась возможность поговорить — если, конечно, не считать нескольких слов, торопливо произнесенных Жульет в баре «Трапеция». Когда-то они любили друг друга, но между ними встали убийство, ненависть, жажда мести. Теперь они встретились вновь, но непреодолимый барьер — Шарль Жирар — не позволял им соединиться.
Потом Диггер рассказал мне, что произошло в кабинете.
Они молча смотрели друг на друга. Диггер говорил, что у него бешено колотилось сердце. Наконец ему удалось разлепить губы.
— Ты посылала за мной, Жульет?
— Я?
— Я получил твою записку.
— Но… я не писала тебе. Это я получила твою записку.
— Я ее не писал.
Она быстро подошла к нему.
— Ты должен уехать отсюда, Диггер…
— Подожди! Я…
— Разве ты не понимаешь? Кто-то сознательно свел нас вместе. Я хотела тебя видеть. Поговорить с тобой. Но не теперь. Не здесь! Кто-то заманил нас сюда. Пожалуйста, ничего не говори. Уходи!
Она положила руки ему на грудь и попыталась подтолкнуть его к двери. Но прикосновение Жульет ожгло его как огнем.
— О, мой бог! — Диггер сжал ее в объятиях, покрывая лицо поцелуями, вобравшими в себя страсть трехлетнего ожидания.
— Я люблю тебя… люблю… люблю.
И в тот момент, забыв про супружеские обеты, она не могла устоять перед мужчиной, которого любила сама. Она что-то шептала ему, но он не вслушивался в слова, зная и так, что они означают.
В конце концов Жульет оторвалась от него.
— Тебе надо уходить, Диггер! Это ловушка. Мы встретимся где-нибудь. Поговори с Хаскеллом. Он знает, что я хочу сказать тебе.
— К черту ловушки! — взревел Диггер. — Ты думаешь, я отпущу тебя, когда ты уже здесь?