Нойоны. Сумерки Эрафии (Бауров) - страница 179

— Да, кто-то оказался крысой. Но Велес всех видит, он воздаст за нас. Подумай еще раз насчет подкопа, я хочу узнать, что думают остальные!

— Хорошо, мой генерал, я буду ждать вас! — Нагиль поклонился и направился вниз к внутренней лестнице, скрывавшейся в глубине стен.

Рейнхард с трудом дошел до своих покоев, оруженосец помог снять доспех, и обессиленный хозяин замка в одном исподнем повалился на кровать под широким балдахином черной парчи. Прежде здесь же в Харлхорсте, с ним жили его супруга Кейтелин и дочери, иногда приезжали двое бастардов, которых Рейнхард прижил во время многолетней военной экспедиции в Кревланд и восточное герцогство. Накануне мятежа Августу удалось всех их отправить в разные удаленные уголки страны. Он надеялся, что Грифонхаты не опустятся до личной мести. Даже хорошо, что Эдрик выжил, думал генерал, если бы его убили, но двор и правительство сломили наше сопротивление — всем близким пришлось бы бежать на край света. Генерала укачивало от усталости. Не дожидаясь, когда лакеи позовут его принять горячую ванну, Рейнхард заснул, то и дело нервно вздрагивая и тряся окладистой бородой.

Сквозь серый мрак генерал видел картины былого. Он не первый раз сидел в осажденной крепости, и однажды ситуация была еще безнадежнее, чем нынешнее бедствие, обрушившееся на родной ему Харлхорст. Десять лет назад поздняя осень 977 года была кровавой, казалось, последней осенью королевства Грифонхатов. В отличие от древних легендарных войн стихий, когда рядом с людьми всегда каменным заслоном стояла непоколебимая мощь Белых магов Севера, тогда эрафийцы остались один на один с наказанием за свою гордыню. Столетия назад Титаны, оглушая окрестности рокочущей поступью, шли по равнинам юга, не подпуская нежить в сердце земель королевства. А тогда, десять лет назад, столкновение с Авлией, начавшееся с небольшого приграничного конфликта и дерзкой вылазки одного из верных вассалов семьи Рейнхардов, привело к войне, которая неожиданно, будто острием магической стрелы эльфов, пронзила Эрафию.

Весной того года один из засечных рыцарей, верных его дому и имевших надел близ Асвиля, решил прекратить бегство своих крестьян в земли эльфов, устроив вылазку к ближайшему аванпосту, который был им известен. Достоверных карт авлийских земель невозможно было найти даже в Энрофе. Рыцарь с родичами и двумя десятками вольных всадников пересек никем не охраняемую заводь и оказался в землях, где многие его крестьяне искали приюта и спасения от поборов. Искрящие изумрудным светом огни чудо-древ привлекли внимание отряда — они знали, что новые поселения авлийцев подобны поселениям людей, с некоторыми городками на берегу озера Ван северяне вели торговлю, но также они слышали и о древних священных рощах, в которых, по сказкам заезжих бардов, скрывались неведомые чудеса и сокровища. В рощах чудо-древ, которым эльфы поклонялись еще до воцарения Великого Авельда и явления Белых магов, находили свой приют любые путники, а насилие и пролитая кровь считались чудовищным святотатством. Как сейчас помнил Август Рейнхард рассказ единственного выжившего из того отряда. Они только въехали под живые зеленые своды, а голубые зеркальные воды озер уже были загрязнены кровью. В глубине рощи несколько бывших крестьян грабили храм, а у центрального древа с искрящейся зеленым огнем листвой лежал седовласый эльф с рассеченной грудью. «Он был убит сталью!» — клялся копейщик, но что это должна была быть за сталь, чтобы поразить верховного друида лесов Авлии? Почему он подпустил своего убийцу так близко и не прочитал его мыслей, если он маг? Как и почему он оказался там в одиночестве, почему крестьяне, которых он укрывал, обобрали свято-рощу, почему именно в те часы вернулась авлийская стража — выяснить было уже невозможно. Немногие уцелевшие бежали в свой замок, а через неделю, когда молодой, недавно вернувшийся из восточного похода Август Рейнхард в походном шатре слушал полубезумный шепот доставленного к нему простолюдина с севера, несколько сотен авлийских стрелков произвели вылазку и сожгли родовое гнездо людей-святотатцев, обвиненных в убийстве верховного друида лесов, одного из руководителей Авлии. Перед Рейнхардом стоял выбор: вернуться в Энроф и предстать перед Трифоновым троном, увязнуть в море интриг, окружающих короля Катберта, открыто неживущего с его двоюродной сестрой и, как говорят, прижившего бастарда от Анны Нордвуд — супруги кронпринца Эдрика, или самому проявить решительность и покарать вероломных авлийцев. Не питая особой любви к длинноухим детям леса и вообще всем, кто пользовался волшебством, а не защищался от магии, Рейнхард выбрал путь чести. Путь рыцаря, обязывающий сюзерена вступиться за оскорбленное имя своего вассала. И он вступился, используя не только личную, преданную ему гвардию из близких его дому родов, но регулярные части восточной армии. Эти силы были преданы ему для усмирения наиболее дерзких лордов восточного герцогства, но быстрая серия побед над мятежными замками в Лордароне привела к такому же быстрому миру и отступлению на летние квартиры на северо-востоке Эрафии. Миссия была блестяще выполнена на полгода раньше срока, и войска по-прежнему оставались в его подчинении до получения иных указаний из дворца Грифонхатов. Разумеется, военный опыт и превосходящие силы позволили Рейнхарду с лихвой расквитаться за своего вассала. Не прошло и нескольких недель, как Авлия официально объявила войну Королевству Людей, а их посольство и торговые миссии покинули Энроф и иные города. Несмотря на мольбы священников Велеса, глаза Арагона не открылись, как в былые времена нашествия мертвецов. Белые маги не являлись в Энроф, и надежды на их чудесное вмешательство таяли с каждым отбитым авлийцами населенным пунктом, и вскоре наступил черед Рейнхарда выяснить отношения со своей совестью и королем.