В зал вбежали гвардейцы и рыцари из охраны принца. Они никого не увидели, хотя мятежник не мог скрыться от шедших по единственному коридору солдат. Рейнхард дернул рычаг на себя, тот не поддавался. Стража терялась в догадках и осматривала выбитые обстрелом окна. Снаружи раздались какие-то крики и надвигающийся низкий рев. По обеденному залу гулял ветер.
— Ушел вниз по такой штуке, — указал на окно один из стражей, одна из сорванных занавесей висела на расколотой и смятой раме.
Рейнхард присел на корточки, закрыл глаза. Отсюда можно уйти, но зачем, зачем?! Может, лучше…
Снаружи нарастали крики и рев, а следом, пробив секретные ставни, в комнату с шипением ворвался поток огня. Стало ослепительно светло. Тайный кабинет был охвачен пламенем. В проеме выгоревшего секретного окна мелькнул золотой дракон эльфов.
И здесь нашли авлийцы, проклятие, нет спасения! Рейнхард метнулся обратно ко входу. Дернул затвор вверх. Раз, другой раз — все без толку. Огонь очень быстро распространялся по отделанным редким кленом и дубом стенам. Вскоре вся комната пылала, а дым заполнил коридор, где прятался генерал. Рейнхард сбросил на пол остатки доспеха, остался в одном белье. Он снова бросился к запирающему механизму, как вдруг его сердце пронзила холодная, тупая нестерпимая боль. Он привалился к стене, так и сжимая в руках цепочку доспеха. Глаза сразу остекленели.
Стало совсем жарко и светло. Где-то в глубине кабинета рухнули несущие конструкции, и стена огня в снопах искр и обломков ворвалась в коридор. Рейнхард не шелохнулся, когда на его лице вспыхнули волосы. Душа простилась с телом прежде, чем его охватил огонь. Так пал последний защитник Харлхорста, и к вечеру, спустя всего шесть часов после начала штурма, над разрушенным и поверженным замком развевался штандарт принца Кристиана.
Гримли проснулся среди ночи. Он чувствовал, будто в звенящей пустоте астрала что-то надломилось и теперь никогда не будет прежним. Во сне он увидел старого, но полного воли человека с иссохшим лицом, прямым носом и властной квадратной челюстью, жиденькие седые волосы торчали в разные стороны из-под простого фолийского шлема. Его глаза сияли голубизной, но где-то в глубине сверкали желтоватые искорки. Холодный пот выступил на лбу юноши, когда он вспомнил эти глаза. Он слышал протяжный хорал нечеловечески прекрасных голосов, который звал его в путь среди мрака ночи, звал ступить на тропу могучего и неизведанного прежде знания.