— Испытание окончено? Я могу вас покинуть, мастер? Чувствую какое-то нарастающее утомление… — Вопрос Синката остался без ответа.
Сумеречный маг видел, как астральные руки истинного нойона касались трех аколитов, настраивавших панели континентальной связи. Он говорил с ними и, казалось, забыл о присутствии ученика.
— Я могу…
— Да, можешь. Ты мне сегодня больше не нужен. Завтра утром тебе приведут этого Фарсала, отвезешь его на материк и проводишь в Фолию. Через неделю вернись в Агону. Многое изменится. Ты получишь новое, серьезное, ответственное задание на целый год.
Синкат вдруг почувствовал, как магическое давление, исходящее от тела истинного, неожиданно возросло, да так, что его взор буквально вышвырнуло в нормальный мир. Он увидел, как, пятясь, удаляются трое послушников. Видимо, связь была налажена, и теперь они вчетвером лишь нежелательные свидетели. Покинув покои учителя, он решил пойти не назад, в центр связи, а зайти к Шакти — своему единственному другу, тоже сумеречному и уроженцу Зейлота. Только Шакти был минойцем: бычья голова, рога, украшенные золотыми завитками, он знал языки тысячи племен. С некоторых пор Синкат стал замечать за учителем некоторые странности, которые нельзя было объяснить банальным для бессмертных недоверием друг к другу. Все эти, казалось, случайные факты теперь складывались в определенную схему. Секретные каналы связи, концентратор, который запускают редко и о котором почти никому неизвестно, постоянные визиты военного крыла сумеречных и нескольких нойонов-воинов, частые загадочные переговоры в браслетах молчания.
Кроме того, он хорошо знал — армия нежити очень слаба. Слаба как никогда, да и официальных запросов или помощи у Моандора никто из воинов не просил. Значит, они делали это именно так, приватно. Плюс ко всему этот заговор, шпионаж эльфов. Судя по секретности, Моандор раскрывал заговор против заговора. Его странная фраза: «Я и горстка помощников». Что за «горстка», о которой он, Синкат, первый ученик, не знает? Его моргул Дракис — обессмерченный ученик — сейчас в Фолии. Но он грубоватый и резкий, он каратель, а не разведчик. Что-то происходит, чего я не знаю. Они все в движении. Все, кто с ним связан, чего-то боятся…
Так думал Синкат, решаясь открыто обсуждать свои подозрения только с Шакти. Тот отвечал за связь с Агону, тексты официальных докладов и сообщений. В принципе за ними не должны были следить, но, пробыв в Колдсоуле семь лет, Синкат понял, что здесь сложно что-то совершить незаметно. Значит, главное — соблюдать рамки. Ведь естественное любопытство пока не признано преступлением. Шакти он знал еще до его появления в Колдсоуле, знал его увлечения и грешки. Кроме того, они разговаривали на редком сумеречном диалекте.