Игорь понимал, что последует за этой встречей. Активный и общительный (и когда только он успел таким стать? Ведь в классе он был изгоем, с которым никто не хотел дружить), Колобашка если не сегодня, то уж завтра-то наверняка побежит к Жеке и расскажет о встрече с Игорем. Игорь теперь знает о том, что Генка погиб, а у Жеки нет обеих ног. И в такой ситуации Игорь просто не может не объявиться. Чтобы как-то объяснить свое поведение, Игорь сказал Колобашке, что только-только, буквально на днях, вернулся в Москву из Кемеровской области, где работал все это время по распределению. Наврал, конечно, в Москве он был уже два года. Но ведь обязательно возникнет вопрос: почему столько лет не звонил друзьям? Потому и не звонил, что находился далеко, в сибирской глуши.
Но теперь выхода уже не было, пришлось звонить Жеке и ехать на первую встречу с ним. Жека Замятин, балагур и весельчак, превратился в угрюмого, ядовитого и злобного типа, постоянно находящегося в легком подпитии. Говорить он мог только о войне в Афгане, о том, как погиб у него на глазах Генка Потоцкий, о том, как ему самому оторвало ноги, о том, как убивали моджахедов и как гибли советские солдаты, как воровали командиры, как рвались снаряды, как свистели пули. Слушать об этом Игорю не хотелось. И не потому, что было не интересно, нет, он был мужчиной и не мог не интересоваться войной. Но каждое Жекино слово как будто перерезало внутри у Игоря еще один нерв, еще один кровеносный сосуд, еще одну жилу, ведь он был виноват в том, что его товарищи попали туда, где творится кошмар, где ежедневный и ежечасный ад выжигает остатки человеческого и оставляет только обросший мясом скелет, одетый в камуфляж. Он виноват, потому что испугался и добился двойки на экзамене, чтобы не поступить в училище. Он виноват, потому что не признался в этом ребятам, как только они заговорили о дружеской солидарности и о том, что заберут свои документы и тоже не будут поступать, коль их товарищ так бесславно провалился. Он виноват в том, что все так случилось. Виноват, виноват, виноват…
И единственным спасением от этого постоянно ноющего чувства вины была убежденность в нужности своей работы, в правильности ее выбора, в том, что следствие — это его призвание. Насмешливый и ехидный взгляд Жеки Замятина преследовал Игоря днем и ночью, и когда он работал, и когда вел машину, и когда спал, и когда занимался любовью с Верой или еще с кем-нибудь. Он не стал поступать в адъюнктуру. Что он скажет Жеке, если вдруг окажется, что истовый борец с преступностью, самоотверженный следователь Мащенко осел в тихой заводи академической кафедры? Грош цена тогда будет всем его рассуждениям об ошибках юности и выборе профессии.