— Среди прочего вы записали: «…девочка не родится, потому что я нашел ее. Искра не полетит, и я спасу нас всех. Я исправлю их ошибки…» У вас есть какие-нибудь соображения относительно смысла этой фразы?
— Ровным счетом никаких. Несмотря на измененный голос, я бы подумал, что это чистый бред. Эта часть монолога не имеет ничего общего ни с тем, что он говорил потом, ни со сказанным вначале. Не знаю, это было совсем некстати… А вы смогли что-нибудь обнаружить?
— Нет, смысл этого послания, к сожалению, остается очень туманным. Но поскольку он говорит «потому что я нашел ее», полагаю, он говорит скорей о матери. Возможно, он нашел будущую мать… В таком случае, по всей вероятности, эта женщина подвергается опасности…
— Как же узнать, черт побери! — Во мне все кипело. — Скажите, со второй девушкой, с той, что на бойне, чего он хотел с ней добиться? Есть ли в скульптуре или живописи аналоги тому, как он ее расположил?
Ее внимание внезапно сконцентрировалось на молнии, вспоровшей небесный свод. Губы слабо, но отчетливо задвигались, с них срывались секунды: она считала.
— Что вы делаете? — поинтересовался я, поставив чашку на блюдце.
Не отводя взгляда от окна, она помахала рукой, призывая меня молчать. Зевс снова чихнул, небо содрогнулось. Тогда она опять повернулась ко мне и спросила:
— Дождусь ли я когда-нибудь ответа?
— На что? У вас озадаченный вид.
Она приложила палец к виску, будто чтобы сосредоточиться на приливах внутренних волн:
— С самого детства с первым ударом грома я считаю, чтобы узнать, как далеко находится гроза. И каждый раз неизменно добираюсь до семи. Никогда до восьми, всегда только до семи. Неизменно…
Ее бархатный голос был наполнен силой, откровенным волнением. Я представил ее себе маленькой: она склонилась к окну и мысленно высчитывает расстояние, отделяющее ее от грозы. И всякий раз добирается до семи…
— Может, вы сами бессознательно провоцируете это явление? Не отдавая себе отчета, вы убыстряете или замедляете ход времени, чтобы дойти до семи…
— Очень может быть, очень может быть…
Ее взгляд был где-то далеко. Я вернул ее к нашим делам:
— Чего, по вашему мнению, он хотел добиться со второй девушкой, с той, что на бойне?
— Трудно сказать, ведь его работа была прервана. И все же снова можно отметить определенную систему символов. Занозы представляют символы, часто упоминаемые в Библии. Они материализуют страдание верующего. — Она откинула назад влажную прядь. — В облике жертв, как я уже отмечала, не обнаруживается общих физических черт. Эта связь, вероятно, кроется в другом, например в прошлом этих женщин. Похоже, Приёр пыталась скрыть страшную тайну, совсем как сестра Клеманс со своим адюльтером. В таком случае убийца действует как посланник, как судья и палач; он тот, кто карает, но также и тот, кто прощает своих жертв. Он омывает их от грехов из чаши абсолютной боли. Вспомните, в какой чистоте были тела, а главное, тот факт, что он их не насиловал. Я полагаю, что в самые последние мгновения он даже испытывал к ним почтение… — Она провела рукой по столу, словно погладила его. — Затем есть вторая личность, та, что получает наслаждение от акта, та, что пытает, чтобы материализовать свои фантазмы, та, что снимает видео, чтобы продлить их. Эта личина существа, разумеется, самая черная, самая садистская. Я подозреваю, что мы имеем дело даже не с одним, а с двумя серийными убийцами, соединенными в одном теле под эгидой мощного интеллекта!