— ОК.
— Сейчас мы войдем в главные потайные порнозалы Парижа. Ты не передумал?
— Давай, вперед…
Он положил руку мне на плечо:
— Скажи, комиссар, почему ты не отправляешь на войнушку своих прихвостней, своих агентов? Почему хочешь сам все делать?
— Личные причины.
— А ты не из болтливых, когда речь идет о твоей личной жизни…
Улица Гренета, сорок восемь. Металлическая дверь. Открывается небольшое окошко. Появляется кожаная маска с двумя отверстиями для глаз:
— Фрипет! Что тебе надо, грязный придурок?
— Какая радушная встреча. Мы хотим войти. И немножко поразвлечься.
— Давненько тебя не было видно.
— Теперь буду появляться.
— Бабки есть?
— У меня кореш при деньгах.
В окошке шмыгнули носом. Язык пробежался по кожаной маске.
— Чё ему надо, твоему корешу?
— Да он хренов любитель поглазеть. Ты таких и не видал. А теперь дай войти!
— Он чё, говорить не умеет? У него глотка нерабочая? Это мне не нравится…
— Впусти, говорю. Все в порядке…
— Так будет лучше для твоей задницы. Знаешь сегодняшний дресс-код?
— Униформа. У нас есть все, что нужно…
Дверь с чудовищным скрежетом открылась. Фрипет сунул двести евро в лапу Кожаной Морды. От этого типа, втиснутого в медицинский халат и доходящие до колен белые кожаные сапоги, за версту разило пороком. Чтобы назвать это местечко гостеприимным, потребовалось бы очень и очень много воображения; по сравнению с ним подвал показался бы настоящим дворцом… Высокая сексапильная женщина в облегающем купальнике из фиолетового винила стояла в позе кошки за чем-то наподобие бара. Свет красных лампочек у нее за спиной едва рассеивал темноту коридора. Кошка протянула нам пластиковые жетоны разного достоинства.
— Вечер порки в трибунале, если хотите, — бросила она голосом заезженной пластинки. — Гардероб направо. Переоденьтесь, рабы! — приказала она с циничным смешком.
Другое помещение, снова полное запустение: выложенные кирпичом стены и металлические скамьи. Мы молча переоделись, не глядя друг на друга. Меня не покидало странное ощущение, что с момента нашего появления за нами наблюдают. Я напялил медицинский халат, великодушно предоставленные мне Фрипетом сапоги и маску из черной кожи, тесемки которой он помог мне завязать на затылке. Мне было стыдно, и я благодарил Бога, что в этой клоаке нет ни одного зеркала.
— Ты прям красавец! — бросил мне Фрипет.
— Заткнись!
Он нахлобучил на свой белоснежный череп судейский парик и нацепил адвокатскую тогу. Опустив на глаза черную полумаску, мой поводырь пробормотал:
— Вперед! Мы с тобой будем болтаться по разным донжонам. Постарайся раскопать то, что ты ищешь, да поскорей! Иди за мной и помни, можешь разевать рот, но только для того, чтобы слушать!