У ворот виллы Торпинелли я дернул ручник, так что автомобиль развернуло на девяносто градусов. Я подготовился к встрече с Красавчиком и его приспешниками, но они с простреленными головами валялись носом в землю.
Прямо передо мной вился столб дыма цвета воронова крыла. А в глубине аллеи я различил врезавшийся в фасад дома горящий «порш». Деревянная наружная обшивка стен и кусты тоже полыхали.
Возле самого дома я вдавил педаль тормоза в пол. Ветровое стекло «порша» было испещрено пулями. Дюлак уткнулся разбитой головой в руль. Я бросился внутрь дома, позади уже слышались сирены. Раздались крики, выстрелы, характерный рокот «калашникова». Потом все стихло. Ничего, кроме тихого потрескивания начинавшего бушевать огня.
Старик Торпинелли лежал на земле у крыльца, с пулеметом между ногами. Его изрешеченный пулями сын обратил к небу открытый рот и изумленные встречей со смертью глаза. Я бросился к старику, протянул ему руку:
— Пойдемте, отсюда надо уходить, быстрее!
Струя крови хлынула из разверстой раны на его груди. Испуская дух, он нашел в себе силы протянуть мне дискетку:
— Я… все… узнал… Мой сын…
— Кто снимает фильмы? Скажите мне, кто снимает эти фильмы? — Я схватил его за ворот рубашки. Его здоровье, его жизнь мало интересовали меня. Я хотел, чтобы с последним вздохом он поведал мне чудовищные тайны, которые скрывал его сын. — Скажите мне! Говорите же!
С последним дыханием жизнь покинула его. Я взвыл:
— Не-е-ет!
Вырывающийся из дома густой дым заставил меня осознать, что я разговариваю с трупом. Я вырвал дискетку из откинутой руки Торпинелли, сунул ее во внутренний карман куртки и, спрятав лицо в воротник, кинулся к выходу.
Ворота загораживали три полицейских автомобиля. Мне предложили положить оружие на землю.
— Я из полиции! — прорычал я.
— Бросьте оружие! — раздалось из мегафона. — Бросьте оружие, или мы будем стрелять!
Я подчинился. Передо мной уходил в небо дым горящего дома.
* * *
Окружной полицейский комиссар Леклерк вместе с лейтенантом Сиберски прибыли в комиссариат полиции Ле-Туке спустя три часа после моей эффектной гонки с преследованием. Меня еще с четверть часа протомили в комнате для допросов. Я имел дело с целой сворой невежественных болванов. Ни один из людей в форме не понимал ни слова из того, что я рассказываю. Так что я попросил, чтобы меня оставили взаперти до появления моих коллег.
В час освобождения капралы зашли в помещение и сопроводили меня в кабинет капитана Майе.
— В путь! — Леклерк дружески хлопнул рукой по моему охваченному огнем плечу.
Я резко вскрикнул, как собака, которой случайно отдавили лапу.