Он подошел к Сюзанне, ввел препарат и подтащил ее к импровизированному операционному столу:
— Ну вот… Просто чтобы ты вела себя поспокойнее, Сюзанна…
Он обернулся ко мне:
— Твоя жена теперь всего лишь призрак того, кем она была прежде. Она мертва, Франк. Разве ты не понимаешь? Взгляни на нее! Посмотри ей в глаза!
С нижней челюсти Сюзанны стекала пенистая слюна и сползала по подбородку. Она была далеко, где-то на другой планете. И все же на какое-то мгновение мы с ней вновь обрели друг друга. Ненадолго… Так ненадолго…
Как и в предыдущий раз, но не так сильно, мои члены отяжелели и все мое тело словно бы застыло в бетоне. Пальцы отделились от кистей, кисти от запястий, запястья от рук, а руки от тела. Я превратился в ледяную глыбу.
Серпетти распластал Сюзанну на столе. Она подчинилась без единого стона. Ее зрачки расширились так, что белки исчезли за ними, рот был открыт, словно она собиралась обратить свою беззвучную мольбу к небу…
Я пробормотал:
— Сюзанна… Сюзанна… Я люблю тебя…
И когда Серпетти нагнулся, чтобы подобрать свернутые на полу кольцом веревки, она дернулась, выгнулась дугой, словно ее пронзил электрический ток чудовищной силы, и со страшным воплем воткнула ему в шею скальпель, вложив в свое движение всю силу ненависти, созревавшей в ней долгие месяцы. Войдя в трахею справа, лезвие вышло с другой стороны. Кольт упал и оказался у моих ног.
Серпетти открыл рот, издал сдавленный крик и поднес обе руки к горлу, откуда бил небольшой фонтан крови. Он рухнул на колени и, движимый яростью, жаждой убивать еще и еще, вытянулся, не сводя глаз с оружия. Язык, зубы, десны окрасились кровью с примесью звериной злобы, идущей прямо из его кишок. Сейчас он схватит револьвер! Схватит и, прежде чем умереть, выстрелит! Сюзанна лежала на полу, тоже обездвиженная приливом кетамина в сосуды. Серпетти зашевелился, пополз, в кровь обдирая ногти о каменный пол, и вытянулся в последнем усилии. Рука его замерла в нескольких сантиметрах от оружия. Еще мгновение его глаза были открыты, и мои губы успели прошептать:
— Ты… проиграл… Мой ребенок… родится… а ты… будешь гнить… в аду…
Вместе с кровавым пузырем он выпустил свои последние десять процентов воздуха, мертвый взгляд полыхал нечеловеческой ненавистью…
Когда его черная душа отлетела, волосы Сюзанны распушились, будто наэлектризовались сами по себе… И тогда я понял, что Элизабет Вильямс и Дуду Камелиа витают в эфире где-то тут, поблизости…