— Она делала татуировки в Париже?
— Ага.
— Знаете, в каком квартале?
— Неа. Я в Париже не бывал. Почем мне знать? Кстати, в этих штуках, которые она выцарапывала на своей коже, не было ничего такого…
— То есть?
— Ну там… Я подзабыл… Какие-то забавные фигурки вроде чертиков…
— Каких чертиков?
— Да я не помню. И еще вперемешку какие-то цифры и буквы. Она всегда отказывалась объяснить, что это значит.
Иногда прогуливаешься вдоль кромки океана, погода вроде хорошая, и вдруг совершенно неожиданно, неизвестно откуда взявшийся порыв ветра бьет вам прямо в лицо. В тот момент у меня возникло именно такое ощущение.
Я спросил у Бочки-с-Кальвадосом:
— Вы помните эти надписи?
— Вы чё, псих? Я не помню даже клички моей собачонки, сдохшей пять лет назад. Почем я знаю? Наверное, это какая-то болезнь. Провалы в памяти. В один прекрасный день я забуду, что надо дышать и что нельзя пердеть при людях.
— Вы позволите, я сделаю короткий звонок…
— Валяйте. Вы же не с моего телефона…
Трубку снял Сиберски.
— Это Шарко. Скажи, нет ли у тебя под рукой письма убийцы?
— Э-э-э… я собирался уходить. Подождите, сейчас вернусь в кабинет… Ага, вот оно…
— Можешь перечитать тот абзац, где он говорит о своем скальпеле? О ранах, которые он им наносит?
— Э-э-э… сейчас… «Когда я прикасался лезвием к ее маленьким твердым грудям, плечам, пупку, кожа на них раскрывалась, как экзотический цветок. Скрупулезно прочитывая ее тело, я находил ответы на все свои вопросы…»
— Стоп! Я знаю ответ!
— Что? Какой ответ?
На теле Гад был код, который позволит расшифровать фотографию фермера. Все обретало смысл. Прежде чем разъединиться, я кратко ввел Сиберски в курс дела, а потом направился вглубь комнаты девушки:
— Я могу взглянуть на компьютер?
Папаша присосался к бутылке, своей партнерше, своей стеклянной игрушке, составлявшей ему компанию в долгие одинокие дни.
— Валяйте! — рявкнул он. — Никогда не знал, как пользоваться этой дрянью. По мне, так это просто ящик дерьма.
Нажав кнопку, я услышал скрип алмазной головки по поверхности жесткого диска. И все. Черный экран. Информация стерта. Диск отформатирован. Кто-то наведался сюда раньше меня…
— Так, говорите, вы работаете ночью?
— Ага. Три раза из четырех я возвращаюсь домой около шести утра.
— Вы не думаете, что кто-то мог сюда проникнуть в ваше отсутствие?
— Вы сбрендили? С какой бы стати?
— Смотрите сами. Здесь ничего, кроме одежды! Ничего, что напоминало бы о присутствии вашей дочери. Информация в компьютере стерта. Ни одной фотографии, ни одного журнала. Вообще ничего! Мсье, я буду просить полицию провести расследование обстоятельств смерти вашей дочери. Возможно, это не несчастный случай…