Мне казалось, что я ничего не слышу. Ни звука его шагов, ни его дыхания, однако я знал, что он приближается, я чувствовал его, как, не видя пламени, угадывают дыхание огня. Он шел прикончить меня, подобно мессии зла, посланнику потустороннего мира, которому поручена миссия разрушения. Я не готов умереть, я хочу жить! Но отныне выбор был не за мной. Мои глаза оставались неподвижны. Я хотел заговорить, закричать, но слова застряли на границе моего сознания или повисли на голосовых связках. Где он? Я слышал, как с гулом разливается, вскипает моя кровь, переполняя артерии. Внутренние звуки моего организма усилились, внешние ослабели. Кто-то надел мне на глаза повязку, но я не увидел его рук. Полная темнота. Я почувствовал, как какая-то сила протащила меня на много метров, сила какого-то невидимого, но необыкновенного магнита. Кто-то или что-то, возможно, возвращало меня в то место, откуда я вышел. Долгий, бесконечный стон отчаяния. Душераздирающе закричала девушка. Я угадывал содрогания надежды, замирающей в ней, подобно последним волнам скованного льдом моря. И больше никакого движения. Меня оставили на полу. Крики перешли в клохтанье, клохтанье — в предсмертные хрипы, а потом — потом ничего… Я тонул, тонул, тонул…
* * *
Я медленно приходил в себя. Ощущение было такое, будто я наглотался наждачной бумаги. Окоченевшими пальцами я снял повязку с глаз. Поднялся, ощущая тяжесть во всех членах, скованных остаточным действием анестетика, огляделся по сторонам и тут обнаружил, что для девушки уже ничего нельзя сделать…
В хранящей могильное безмолвие комнате специалисты научно-технического подразделения полиции устанавливали мощные галогенные светильники, а срочно вызванный на место медбрат брал у меня кровь для токсикологического анализа.
В туннеле снабжения судмедэксперт Живой Труп ожидал от офицера научного департамента Судебной полиции разрешения на осмотр тела. Я же вырвал себя из преисподней и подставил лицо лучам восходящего солнца, а потом уселся на заднее сиденье машины «скорой помощи» во дворе бойни. Запутавшиеся в паутине насекомые свисали вдоль водостоков, в солнечном сиянии напоминая шелковые сережки. Ползучий туман превращал в сплошной серый поток все вокруг, начиная с асфальта, и, насколько хватало глаз, далеко в полях, намертво зажимая пейзаж в тисках печали и отчаяния. Позади, в туманном воздухе, на автотрассе А13, вторя сердечному ритму, коротко всхрапывали автомобильные двигатели.
Прорезав фарами густой туман, прибыла служебная машина и припарковалась рядом со «скорой помощью». Из нее с осунувшимися от беспокойства лицами вышли Сиберски и Элизабет Вильямс. Их взгляды могли бы истолочь стекло в порошок. К ним присоединился третий силуэт, карикатура на психолога, Торнтон.