Вильямс обеими ладонями взяла дымящуюся чашку и поднесла к самому носу:
— Прежде чем я сообщу вам о своих выводах, расскажите, что здесь произошло…
Я поведал им о своем расследовании исчезновения собак и уликах, которые в конечном счете привели меня на бойню.
— Расскажите мне об убийце, — произнесла она, не спуская с меня глаз.
— Я был в отключке. И даже краешком глаза не видел его. Он не издал ни звука. Можно подумать, дух бесплотный: он везде и нигде. Когда он волок меня, я даже не ощутил его рук на своем теле.
— Совершенно очевидно, действие анестетика. Казался ли он испуганным?
Я все еще слышал, как свистел в воздухе скальпель, когда он вершил свое черное дело.
— Все произошло очень быстро. Он притащил меня туда, убил ее… и больше я ничего не помню…
— А девушка? Как он ее убил? — вмешался Торнтон.
Мне стоило больших усилий ответить ему:
— Хирургическим ножом… Придя в себя, я бегло осмотрел ее, вышел и вызвал помощь… Почему он оставил меня в живых? Боже мой…
— Я думаю, он приволок вас туда, чтобы вы на слух присутствовали при экзекуции, — пояснила Вильямс. — Он пощадил вас, чтобы продемонстрировать, что все в его власти и под его контролем, даже в подобной ситуации, которая поначалу складывалась не в его пользу. Это также указывает на то, что он испытывает серьезную фрустрацию.
— То есть как?
— Я думаю, анонимность мешает ему. Он знает, что умен, и хочет, чтобы об этом знали другие. Ему хотелось бы обнаружить себя, но он не может. Поэтому он оставляет вас в живых. Бо́льшая часть серийных убийц жаждут известности, вплоть до того, что признаются в эпизодах, которых не совершали, лишь бы увеличить свой послужной список. Пощадив вас, он делает сильный ход: сеет беспокойство и непонимание, — ясно показывает, что он не безумец и действует в рамках очень точного сценария.
Я встал и с перекошенным от ярости лицом подошел к зарешеченному окну:
— Он снимал ее…
— Простите, что?
— Придя в то помещение в первый раз, я обнаружил портативный электрогенератор, от которого питались две лампы и установленная напротив девушки видеокамера. Эта тварь снимала ее!
Вильямс записала что-то и трижды подчеркнула красным. Торнтон сделал то же самое, бубня себе под нос:
— Воспоминания post mortem…[25] Пролонгация фантазма… Интересно… Очень интересно…
Сиберски торопливо налил себе еще кофе. Я попросил Элизабет:
— Расскажите мне, какие заключения вы сделали.
— Я позволила себе посидеть над письмом. Слова — зеркало души, и в чернильных отблесках я надеялась разглядеть лицо убийцы. — Она шумно отхлебнула кофе.