— Да ты чего, Валентин, какая Индия, — удивился Игнат Петрович, — откуда мне знать, спроси чего полегче.
Тут я набрался смелости и сообщил, что город этот индийский никакая не Караганда, а Калькутта. Валентин быстро взял газету, ручку, посмотрел, присвистнул и вписал в клеточки нужные буквы.
— Ишь, какой грамотный, — восхитился Игнат Петрович, — а ведь я его тебе в ученики привел. Из наших паренек, рабочая косточка, хочет станки освоить. Ты откуда так города знаешь, читал что-нибудь?
Ну, я плечами только пожал. Я как в первом классе нашел на помойке старый глобус с вмятиной в районе Полинезии, так за полгода изучил его вдоль и поперек. А дома, вместо обоев, полюбил клеить на стены географические карты и знал почти все крупные реки, горы, озера, города на земном шаре. И уж Калькутту с Карагандой никогда бы не перепутал.
Тем временем Игнат Петрович говорит:
— Ты, Валентин, возьми паренька в ученики, а то он все своего Трофимова дожидается, как пришитый сидит перед его дверью, мается.
— А как он сам, Трофимов-то? — спрашивает Валентин. — Говорят, у него белая горячка приключилась?
Игнат Петрович показал на меня глазами и, понизив голос, сказал, что, почитай, уже месяц, как Трофимов со своей белой горячкой в дурке лежит, и когда его выпустят, никто не знает.
— Ну а не рано ему на станке-то работать? — узнав, что мне всего одиннадцать, спросил Валентин.
— Да в самый раз, — ответил директор, — я в его годы вовсю работал, дрова зимой с братом по Пресне на санях развозил.
— Вот что, сынок, мастера твоего зовут Валентин Иванович, ты тут с ним, я думаю, поладишь, а мне уж и идти пора.
Игнат Петрович пожал Валентину Ивановичу руку и удалился.
— А где родители-то твои работают, Алексей? — спросил меня после того, как мы познакомились, мастер. — На «Салюте» небось?
«Салют» — это такой здоровый завод, на котором работала половина жителей района.
— Нет, — говорю, — не на «Салюте», а в институтах своих, со сложными названиями.
— А кем, — продолжает мастер, — рабочими?
— Да нет, — сразу застеснялся я, — этими, как его, старшими научными сотрудниками!
— С чего тогда Игнат Петрович сказал, что ты наша рабочая косточка? Ну да ладно, давай я тебе объясню тут про все, про технику безопасности, а дальше понятно будет, что нам с тобой делать.
И пошел день за днем. Я приходил в кружок три раза в неделю, в понедельник, среду и пятницу, с четырех до семи, и каждый раз не мог дождаться следующего занятия. Я освоил три станка: фрезерный, сверлильный и токарный, который и стал моим любимым. Через полтора месяца меня даже назначили старостой, правда, кроме меня и мастера, никого в этом кружке не было.