У Меллиоры в тот момент был такой встревоженный взгляд, что я сразу поняла, что недооценила ее. Эта девочка была кроткой, но не глупой; и она гораздо лучше остальных понимала, что я тогда чувствовала.
— Тебе нечего бояться, Керенза, — мягко произнесла она.
— Разве? — возразил Джонни. — Мисс Керенза Карли обвиняется в нарушении границы чужих владений. Она поймана с поличным. И мы должны придумать для нее наказание.
Конечно, он меня просто дразнил. Он не собирался причинять мне никакого вреда. Джонни обратил внимание на мои длинные черные волосы, и я заметила, как его взгляд скользнул по оголенной коже, которая виднелась сквозь порванное на плече платье.
— Любопытство убивает не только кошек, — заметил Ким.
— Будь осторожнее, — велел Джастин, поворачиваясь ко мне. — Это было глупо. Разве ты не понимаешь, что карабкаться по недавно обрушившейся стене опасно? И потом, что ты здесь делаешь? — спросил он, однако не стал ждать ответа. — А теперь уходи отсюда… и чем скорее, тем лучше.
Я их всех ненавидела! Джастина — за его холодность и за то, что он разговаривал со мной так, словно я была одной из крестьян, которые жили на землях его отца. Джонни и Кима — за то, что дразнили меня, а Меллиору — за то, что она догадывалась о моих чувствах и жалела меня.
Я кинулась прочь, но когда добежала до калитки обнесенного стеной сада, остановилась, обернулась и посмотрела на них. Они все еще стояли полукругом и смотрели мне вслед. Но я уставилась только на Меллиору, которая выглядела взволнованной, — она явно беспокоилась обо мне.
Я высунула язык и услышала, как Джонни и Ким рассмеялись. Потом повернулась к ним спиной и помчалась домой.
Когда я вернулась, бабушка сидела возле дома; она часто сидела на солнышке, поставив скамейку у стены. Во рту у нее была неизменная трубка, и она, прикрыв глаза, словно улыбалась своим мыслям. Я рухнула рядом с ней и рассказала о том, что произошло. Она положила руку мне на голову — ей нравилось гладить мои волосы, которые были точно такими же, как у нее. Хотя бабушка была уже старой, волосы у нее по-прежнему оставались густыми и черными. Она тщательно ухаживала за ними, иногда заплетала в две толстые косы или собирала кверху, закалывая в узел. Люди говорили, что для женщины ее возраста очень необычно иметь такие волосы, — и бабушке Би это нравилось. Она гордилась своими волосами, ибо для нее они были своеобразным символом, как у Самсона. Я часто говорила ей об этом, и она всегда смеялась в ответ. Я знала, что она готовит специальный отвар, который каждый вечер втирает в волосы, а затем минут пять массирует кожу головы. Об этом никто не знал, кроме меня и Джо. Но Джо, наверное, даже не обращал на это внимания, так как всегда был слишком занят какой-нибудь птичкой или зверьком. Но я всегда наблюдала, как бабушка ухаживает за волосами. Она часто говорила мне: