Уже новыми, расшоренными глазами Тесс обежала остальную часть магазина. «Да как я этого раньше не замечала? — подумала она. — Здесь же ничего нет, одна пустота». Она вспомнила, как обсуждала интерьер с Фионой и Милли. Все сошлись на том, что помещение не должно быть загромождено.
— Не забывай о фэн-шуй, — посоветовала тогда Фиона.
И они оставили большие с виду площади пола и прочего пространства пустыми; все это можно было бы использовать с целью получения прибыли, в отличие от поставленных в нужном секторе ароматических свечей и сухой бамбуковой палки в массивной терракотовой вазе. На единственной большой полке лежали лишь тридцатипенсовые леденцы без сахара, которых они продавали по две-три упаковки в день. На старинных книжных полках из красного дерева стояли банки и коробки со всякой вкуснятиной. Тут были замороженные фрукты без консервантов и красителей по девять фунтов за коробку (на большинство из них скоро истечет срок хранения, и их придется выбросить); макаронообразное желе, сдобренное чернилами осьминога (если эти макароны сварить, они становятся похожими на слизняков); нечто с этикетками на арабском языке, непонятными даже в переводе.
— Да почему же я раньше этого не замечала? — проклинала себя Тесс. — Или, вернее, почему Макс этого не увидел? Он ведь торчит здесь целыми днями, наверняка должен был сообразить, насколько непродуман наш подход.
Она выбросила из головы Макса, стараясь не добавлять новых обвинений к тем, что уже переполняли ее. Вместо этого она сосредоточилась на других посетителях. Ими оказались семеро женщин. Тесс откинулась на стуле, внезапно осознав, что выглядит точно так же, как и они. Почему она этого раньше не замечала?
Как и на ней, на них были узкие хлопчатобумажные брюки и такие же свитера; ухоженные волосы до плеч были безупречно подстрижены и уложены так естественно, будто парикмахер и не дотрагивался до них; а еще эти классические потертые, но дорогие сумки и туфли. Спокойные, уверенные выражения лиц посетительниц говорили сами за себя: «Мы знаем себе цену, выбираем, где бывать и с какими людьми общаться».
Разумеется, ничто не указывало на то, кем эти дамы были на самом деле, да для них, наверное, это и не имело значения. Возможно, они старались уйти от этого вопроса в своем упорном стремлении быть как все. Поскольку Тесс и сама беспрестанно задавалась таким же вопросом, она часто думала:
«Все дело в форме, внешнем сходстве. Я — член этого клуба, и на мне эта форма. Но я и не помню, когда стала его членом. Может, кто-то другой надел мою одежду, подделал мою подпись, подсунул форму мне в гардероб, пока я спала? Я не всегда была такой, это точно».