оно вполне устраивало, а она — гордость нации! Кстати, раз уж мы заговорили о гордости…
— Спасибо тебе, Грэм! — резко перебила его Фиона и повернулась к остальным. — Мой муж такой тактичный. Когда мы навещали маму в последний раз, он привез ей целую кучу брошюр о домах для престарелых.
— Их больше так не называют, — наставительно сказал Грэм. — В домах для престарелых всегда пахло капустой, и обитавшие там бедолаги носили пижамы с натянутыми до подбородка штанами. Их строем водили в покрашенные в желтый цвет комнаты, где заставляли играть в «Бинго», а волосы им насильно красили в ядовито-розовый цвет. Теперь это заведения вроде шикарных гостиниц «Белла Виста» и «Гросвенор». Проживающих там называют гостями, они играют в бридж, едят итальянские блюда и носят спортивные костюмы.
Муж Милли, Тим, благоразумно наполнил бокал Грэма, тем самым прервав поток его неуместного красноречия. Эта вспышка захватила всех врасплох, но не очень-то удивила. За время совместного проживания с Фионой Грэм стал мастером мирового класса по громкости голоса и говорливости, но выступить по-настоящему у него не было возможности.
По сути он был человеком сдержанным во всех отношениях. Его волосы были всегда приглажены и не обращали на себя внимания окружающих, хотя начали редеть, когда ему было всего лишь девятнадцать лет. Он никогда не волновался по поводу своего внешнего вида, так что преждевременные признаки приближения среднего возраста принял со спокойствием. Раздавшись в талии, Грэм купил новые брюки, а не пошел в спортзал. Сталкиваясь с реакционными взглядами, он прятался за номером газеты «Индепендент». А все крайности оставлял Фионе.
И только один человек неизменно извлекал его из кокона молчаливой пассивности. Его теща. При малейшем упоминании об этом проклятии своей жизни он бурно выражал эмоции, которые подавлял в тихие периоды, а когда Грэм горячился, он целился очень метко.
Поскольку собравшиеся за столом были знакомы с этой ужасной Дафной, то все принялись выражать глубокое сочувствие.
— Грэм тратит красноречие на то, чтобы объяснить, что моя мать отказывается переезжать в другое место. Она считает, что это напрасная трата денег, раз у нас такой большой дом, — пришла на помощь мужу Фиона.
Грэм осушил большую часть того, что было в бокале, одним глотком, не прекращая при этом что-то бормотать. Тесс попыталась представить себе, что ее мать переезжает к ним. Такая неприятная перспектива отвлекла ее, но, если откровенно, даже этой жуткой мысли она была рада, поскольку самая настоящая проблема настойчиво стучалась в ее подсознание.