На мне бриджи, майка и солнечные очки, волосы я заколола и спрятала под бейсболкой — в лучших традициях янки. Более надежной маскировки не придумаешь: всем моим знакомым известно — я никогда не опущусь до бейсболки.
На аллее появляется загорелый кентавр. Сердце замирает, я боюсь вздохнуть. Увы, кентавр — всего лишь поп-звезда. За ним трусит рок-певец Говард Стерн со своей белокурой стервозой. Бегунов много, все они хорошо сложены и облагорожены пластической хирургией, но Натаниэля среди них нет. Я уже собираюсь уходить, когда на горизонте возникает знакомая фигура. Пробегая буквально в метре, Натаниэль не узнает меня. Мне хочется окликнуть его, однако я вовремя передумываю. Я просто хочу навсегда запомнить этот миг. Ноги мои сами пускаются трусцой, и скоро я присоединяюсь к веренице бегунов.
Как же низко я пала! Бегать по Центральному парку трусцой да еще в бейсболке, чтобы увидеть мужчину, который для меня слишком хорош!.. Впрочем, что взять с влюбленной женщины? Да, я — образчик глупости, но самоедством заниматься не намерена. Натаниэль бегает быстро (вот не ожидала), я — медленно (кто бы мог подумать!), и я моментально теряю его из виду. И все равно трушу по аллее. Повернув за угол, я, к своему удивлению, обнаруживаю Натаниэля.
— Ви, ты что делаешь?
Черт, мерзкая бейсболка не помогла. Я отставляю бедро и повожу плечами.
— Бегаю трусцой. Это ведь общественное место.
— Если хочешь, чтобы тебя снова уложили, поищи другого дурака.
У Натаниэля есть причины дуться, я не виню его за грубость. Он ведь не знает, что я уже на седьмом уровне.
— Натаниэль, мне надо тебе кое-что сказать.
— Валяй.
— Во-первых, прости меня. Я должна была поговорить с тобой гораздо раньше. В свое время я наделала дел, и теперь у меня куча проблем. Я не вправе перекладывать их на чужие плечи, поэтому у нас с тобой не может быть длительных отношений. И вообще, наши отношения свелись к сексу. Только ничего не подумай: секс был великолепный, мне абсолютно не к чему придраться. Но я же вижу: нас с тобой связывает только секс. Вдобавок ты скоро уезжаешь.
— Ну и что ты ожидаешь от меня услышать?
— Например, ты мог бы сказать «привет».
Натаниэль выдавливает улыбку. Ага, проняло!
— Привет.
— В некоторых странах при приветствии принято целоваться.
— Это в каких же?
— Откуда я знаю? Кто из нас объездил полмира — ты или я?
Натаниэль целует меня. Попрошу учесть: никто не владеет языком так, как Натаниэль. С ним обыкновенная женщина чувствует себя удивительной и прекрасной, а удивительная и прекрасная — невероятно обыкновенной. Мы пьем друг друга целую вечность — это ведь наш последний поцелуй.