Мне действительно очень жаль. Я могу, задействовав колдовство, обеспечить мамуле временный душевный покой, но даже девятый уровень не дает возможности изменить характер человека.
— Ви, меня наконец приняли в жилищное сообщество. Я переезжаю.
— Мне кажется, мы будем лучше ладить, если перестанем целыми днями мозолить друг другу глаза.
— Да, я тоже так думаю. И знаешь что, Ви? Ты совсем не такая плохая дочь, какой я тебя считала. Поверь, я говорю так не потому, что ты даришь мне модные тряпки.
— Спасибо, мама. Одно время мне казалось, что у меня не мать, а ехидна. Теперь я так не думаю.
Мамуля обнимает меня за шею, я пытаюсь угнездиться у нее под мышкой. Получается далеко не сразу — неудивительно, без тренировки-то. Потом мы возвращаемся домой. Ну, Ви, и чего ты добилась посиделками с мамулей в парке? Да, было славно, но разве тебе стало легче?
Нисколько.
* * *
Когда в воскресенье я появляюсь в парке, Бланш и Юрий уже сидят за шахматным столиком, и, кажется, он ее натаскивает.
— Смотри, Бланш, насобачишься, и я больше не смогу с тобой играть, — улыбаюсь я.
— Не волнуйся, Ви. Раньше я тебе проигрывала, но теперь даже не надейся.
Мы начинаем игру, Юрий мельтешит перед глазами. Он меня недолюбливает, я знаю. Юрий очень чувствительный. Здорово, что Бланш его встретила. Я позволяю Бланш забрать ладью и слона — надо же ее подбодрить перед тем, как рассказывать про Марва.
— Бланш, у меня плохие новости.
— Жизнь прекрасна, если только у тебя не обнаружили рак. Давай выкладывай. Просто скажи все сразу, без предисловий.
— Марва посадят.
Браслеты перестают позвякивать.
— Боже мой!
— Бланш, мне очень жаль.
— Значит, ты ничего не смогла сделать? Я так на тебя надеялась!
— Тебе, конечно, нелегко в это поверить, учитывая, как зла я была на Марва, но я правда пыталась. Просто у меня ничего не вышло.
— Не знаю, что смогу для него сделать. Наверное, мне разрешат его навещать, но я так не люблю тюрьмы!
— А кто их любит! Поступай, как считаешь нужным. Это главное.
— Я знала, что Марв плохо кончит. Он всегда думал, что кривая вывезет. Ви, не повторяй его ошибок, не ищи в жизни легких путей.
Хороший совет, жаль, опоздал немного.
Чувствительный Юрий, заметив, как помрачнела Бланш, кладет руку ей на плечо. Бланш немедленно накрывает его ладонь своей. Браслеты звенят. Юрий смотрит на меня, как Ленин на буржуазию, из-под немыслимых бровей, которые от неприязни срослись в одну черно-бурую гусеницу.
— Бланш, черти взяли верх. Помочь?
— Не брала я никакой верх.
Кажется, эти слова я произношу впервые в жизни. (Небольшое преувеличение: за те пять лет, что мы играем в шахматы, я получила с Бланш энное количество тысяч долларов.)