А тогда, в июньские дни сорок второго…
И. Е. Размеров был не один. Вместе с начальником штаба капитаном А. Ф. Смирновым они сидели за сколоченным из досок столом и пили чай.
— Подсаживайся, — предложил Иван Егорович. — Почаевничай. Кипяток, знаешь, чем заварен? Листом дикой смородины. Вкуснота невообразимая!
— Давайте, Иван Семенович, за компанию, — поддержал его и Смирнов. — Говорят, сей напиток от всех хворей спасает.
— Ну, разве что за компанию, — согласился я, наливая в кружку зеленовато-коричневый кипяток. И тут же не выдержал, поинтересовался: — Не знаете, зачем меня начальство вызвало?
— На учебу хотят послать, — ответил Александр Федорович Смирнов. — На курсы комиссаров полков.
Вот тебе и раз! От неожиданности я даже не нашелся что сказать, моментально забыв про чай…
Вскоре возвратились комбриг с комиссаром. Кошкарев встретил меня приветливо, расспросил о делах в батальоне, а потом сказал:
— Решили мы послать вас на учебу. Поедете в Ташкент. Там сейчас находится Академия механизации и моторизации РККА имени товарища Сталина. А при ней открыты курсы комиссаров полков. Вот туда и поедете. Как вы на это смотрите?
Мне очень не хотелось покидать бригаду, с которой я уже сроднился, пережил, может быть, самое тяжелое время войны, с которой познал радость нашего первого наступления. К тому же близились новые бои, к которым мы основательно подготовились. И вот теперь…
— Разрешите все-таки остаться в бригаде? — попросил я Кошкарева, хотя отлично понимал, что вопрос, видимо, уже решен и с моим желанием вряд ли посчитаются.
Это же подтвердил и комиссар бригады. Мягко улыбнувшись, он отрицательно покачал головой.
— Это невозможно. Приказ подписан, и завтра вы должны ехать. Могу только сказать, что война, судя по всему, продлится еще долго, до Германии нам шагать да шагать, и на ваш век боев хватит. К тому же армии нужны грамотные, опытные политработники. Так что учебу на курсах считайте сейчас самым главным для себя партийным поручением. Ясно?
После таких доводов мне нечего было возразить. И я ответил, как подобает отвечать в подобных случаях:
— Так точно. Разрешите идти?
Кошкарев поднялся, обнял меня за плечи:
— Погоди, сначала сходим к начальству.
Командир бригады В. Ф. Котов говорил с кем-то по телефону. Увидев нас, дал знак, чтобы подождали. Закончив разговор, Виктор Филиппович протянул мне руку, спросил:
— Ну что, Лыков, поди, обижаешься на нас?
— В общем-то нет, товарищ майор.
— А ты не обижайся. — Полное, с чуть заметными рябинками лицо комбрига выражало благодушие; глаза весело поблескивали. — Велено тебе учиться — учись. Для твоей же пользы. Вернешься в бригаду — хорошо, а не вернешься — не горюй. Встретимся еще где-нибудь.