— Ну, дай-то бог! Только ведь и он бьет — не мажет…
Голоса у пехотинцев злые, усталые.
— Расставляй, комиссар, танки, а я пока схожу к пехоте. Выясню, что у них и как, да и взаимодействие организую, — сказал комбат.
Вернулся он вскоре. Мрачно сообщил:
— Их тут мало. Остатки из разных частей. За два дня пятый рубеж обороны занимают. И сейчас собираются отходить…
— Да куда ж еще отходить?! — недоуменно воскликнул наш начальник штаба старший лейтенант Л. Л. Райгородский.
Комбат лишь молча пожал плечами.
Танки мы рассредоточили по фронту, укрыв их в жидких рощицах позади пехоты. Справа, почти совсем рядом, проходило Можайское шоссе. Мы прислушивались к гулу прифронтовой жизни и в глубине души чувствовали, что здесь и для нас скоро начнется жестокая, кровопролитная борьба за каждый километр этой подмосковной дороги.
Хлопоты по оборудованию позиции батальона закончились далеко за полночь. Люди устали, им нужен был хотя бы короткий отдых, тем более что уже утром, по всей вероятности, предстоял бой. Разрешив экипажам отдыхать посменно и строго-настрого приказав охранению быть все время начеку, мы с комбатом забрались в сооруженную наскоро палатку в надежде хоть немного обогреться. Но и здесь было не теплее. Одно хорошо, что не донимал ветер.
— Связь с полком есть? — спросил Коган склонившегося тут же над картой начальника штаба.
— Неугодов со своими людьми делает, — ответил Райгородский. — Вот-вот должен подключить нас к КП.
Коган устало прикрыл глаза, привалился к стенке и уже сквозь дрему заметил:
— Начальник связи у нас надежный. Сделает… доложит… — И затих.
Примерно минуты через две стоявший на ящике из-под снарядов телефон слабо запищал. Я взял трубку. Звонил командир полка подполковник А. Г. Курелин.
— Все закончили? — Голос его звучал глухо и, казалось, с трудом прорывался к нам.
— Так точно, — ответил я. — Согласно поставленной задаче.
— А почему не докладываете?
— Только что связь установили, товарищ подполковник…
— Ну ладно. — Тон у командира полка стал мягче. — Ваша задача прежняя: не пропустить фашистов в сторону Можайска. Так и передай Когану. Он-то где?
— Здесь… сидит вот… — замялся я: жаль было будить Григория Самсоновича.
— Ладно, пусть посидит.
Подполковник Курелин меня понял: было слышно, как он сказал там кому-то, может быть комиссару полка: «Умаялся комбат, дремлет…»
— Вы учтите, — продолжал комполка. — Если гитлеровцы пробьются в Гжатск, они сразу же хлынут дальше. Судя по всему, на чью-то поддержку в ближайшие два-три дня нам рассчитывать нечего. В общем, смотрите там. Мы с комиссаром на вас возлагаем большие надежды. И комбриг это же просил передать…