Только подумал об этом, как услышал чей-то настойчивый стук снаружи. Осторожно приоткрываю люк и вижу: незнакомый лейтенант колотит изо всех сил железкой по броне. Увидев меня, закричал:
— Позарылись тут, как кроты, никого не найдешь! Где ваш комбат? На подмогу прибыл со своей артиллерией. — И только потом представился: — Лейтенант Бугай, командир батареи.
— Вот это здорово! Целая батарея!
Но лейтенант тут же поспешил внести ясность:
— Батарея не в полном составе…
— И на том спасибо! — кричу ему. — Скорей занимай позицию…
— Позиция занята, — невозмутимо отвечает лейтенант и снова спрашивает: — Где комбат?
— Я комиссар батальона. Слушай приказ: немедленно открыть огонь по противнику!
— Так бы сразу и сказали, что комиссар, — переходит на «вы» лейтенант и, выбравшись из окопа, бежит вдоль опушки рощицы в сторону шоссе. Через несколько минут там одно за другим загремели 57-миллиметровые противотанковые орудия.
* * *
И эта вражеская атака отбита. Но во второй половине дня гитлеровцы предпринимают третью — пожалуй, самую отчаянную. Перед ней они снова вызывают авиацию. И едва самолеты отбомбились, бросают в бой танки. Теперь их значительно больше. И пехоты вроде бы прибавилось. А у нас уже почти не остается боеприпасов. К тому же появились и первые потери. Замолчал танк лейтенанта В. Я. Степина. Вскоре и младший лейтенант К. И. Ляшенко доложил, что подожжена одна из машин его взвода, а ее экипаж, оставшийся внутри, на вызовы не отвечает. Тут еще и комбат сообщил неприятную новость: вражеским снарядом повредило ствол его орудия, вести огонь не может.
Все реже стрельба и из окопов пехотного прикрытия. Замолчали два противотанковых орудия, расположенные неподалеку от нашего танка. Приказав Магомедову продолжать вести огонь, я выбрался из Мишины и кинулся короткими перебежками к ним.
Крикнул первому же встреченному артиллеристу:
— Почему не стреляете?!
Тот, мокрый от пота, махнул рукой в тыл позиции:
— Кому стрелять-то? Ранило всех. А кого и поубивало. Или не видите? Я один у двух орудий остался.
Отыскал лейтенанта Бугая. Вместе с ним нам удалось собрать несколько человек из других расчетов. Замолчавшие было пушки ожили.
Бегу назад к своему танку. Вижу, что соседний почему-то не стреляет. Попавшимся под руку камнем колочу по броне. Из люка высовывается сержант, командир танка.
— Что случилось?
— Башню заклинило, товарищ комиссар.
— Где механик-водитель?
— На месте.
— Пусть запускает двигатель. Делайте довороты гусеницами.
— Есть! — обрадованно кричит сержант и мигом скрывается в танке. Сразу видно — молодой еще, неопытный…