И вот ведет нас конвоир, немец, по городу. На углу стоят власовцы, справные, кудрявые, с чубами. Нам говорят: "Переходите во власовскую армию-освободительницу. Мы очень хорошо живем и в новой России будем жить хорошо". А Власов до 1944 года русских не брал в свою армию, говорил: "Они все коммунисты". Принимал казаков, грузин, армян и разные другие нации вроде как "оккупированных" русскими.
Наши опять наступают, и пленных перегоняют километров за 20 в лагерь Елава (Елгава, Латвия). Когда мы шли туда, со мной случился сердечный приступ. Упал и дальше ничего не помню. Потом товарищи рассказали. Подскочили ко мне трое конвоиров, один ударил меня пинком. У них порядок такой: кто упал – добивают. Но за меня заступился наш доктор из Кировограда Иван Федорович. Он сказал конвоирам по-немецки, что у меня сердечный приступ, убивать не надо. Иван Федорович попросил троих товарищей, что посильнее, дотащить меня до остановки. 3 километра они меня несли, а доктор все время шел сзади. Вот и рассуждай, как так получилось? Я упал, а рядом оказался доктор. Всех убивали, а меня не убили. Никогда этот доктор со мной рядом не ходил, а в этот миг оказался со мной. Я все думаю, что меня Бог берёг. Доктор дал мне лекарство, и поутру мне полегчало, я уже сам пошел.
В Елаве (Елгава) на горе находился большой лагерь. Конвойные – палачи: власовцы, полицаи, хуже немцев. Били насмерть. Но недалеко от нашего лагеря, километрах в 30-ти, бои шли ужасные, немец крепко стоял. У него тут был подземный завод, выпускал автомашины, снаряды. Построили этот завод после Первой мировой войны. В то время немцам запрещали строить военные заводы Англия и Франция. Поэтому они строили потаясь (тайно), при помощи пленных, которых задержали незаконно после войны, их было тысяч 200, в том числе и русские. А когда завод построили, всех пленных расстреляли, чтобы никто не знал про этот завод. Наших отцов и дедов побил. Вот какой немец! Он такой, с ним всегда нужна осторожность. Если придется воевать, его нужно уничтожить навсегда. А то воюем, а не добиваем.
Новая эвакуация. 35 тысяч пленных угнали и всех в Балтийском море потопили. Уничтожили, чтобы они не воевали против Германии. Об этом нам рассказали старики-немцы, которые против фашизма. Но мне посчастливилось выжить и на этот раз: за неделю до отправки сверху левой ступни образовался нарыв от простуды, меня и положили в лазарет. Больными, которые могут выздороветь, были заполнены два барака. В остальных лежали кровопоносники (больные холерой? - Ред.), тифозные, туберкулезные, на выздоровление надежды у них не было. А в нашем бараке скрывалось много здоровых, между нами на нарах лежали и санитары. Наш доктор нас научал, как себя вести: "Когда мы зайдем с немецким доктором – все кашляйте. Я ему буду говорить, что тут все туберкулезники, безнадежные, все помрут". И вот как он заходит с немецким врачом, мы все кашляем, немецкий доктор тут же убегал. Благодаря нашим докторам, мы и остались живы, а то бы все пошли на дно в Балтийском море.