Так мне пришлось повидаться с земляком. Я был очень рад. Всё им рассказал, как над нами издевался немец и как много людей от него погибло.
Отдохнули 20 дней и пошли на передовую ночью. Мы – в окопы, другая дивизия – из окопов. Теперь она пойдет отдыхать и пополняться. В это время я очень часто бредил, будто нахожусь в плену. Проснусь – слава Богу, я среди своих и опять на войне и вновь буду сражаться с ненавистным врагом в Восточной Пруссии. Наша задача – отомстить врагу ненавистному за себя и за товарищей, которые погибли в плену, и за мирных жителей, которых он погубил, сжёг. Я воевал в 1941, 1942 годах и в 1944-м – разница большая. В сорок первом у нас было совсем мало оружия. Ни танков, ни самолетов, ни орудий, ни снарядов, ни автоматов – ничего не было. А сейчас – бей (стреляй), не жалей (патронов), даже помирать радостно. Идет в атаку или ползем к его (немецким) окопам, а уже его окопы разбиты танками вдребезги. А наши танки все идут и идут. В начале войны ничего этого не было. И откуда что взялось! И идем мы по Восточной Пруссии!
Лежим как-то в окопах, один красноармеец кричит:
- Фриц, сколько тебе Гитлер пообещал русской земли?
Мы знали, что Гитлер пообещал каждому своему солдату участок русской земли, а мы должны были на него работать. Другой наш солдат кричит в ответ:
- Кто повыше ростом – два метра дадут, а которому и полтора хватит.
Немец молчит. А в сорок первом году он нас дразнил.
Но как-то немец откликнулся:
- Рус, вы же не хотели чужой земли завоевывать, а сами к нам зашли?
Наши отвечают:
- Нам вашей земли и сейчас не надо, у вас земля – одни камни, а у нас – чернозём залуженный.
Нам нужно было добить врага ненавистного в его берлоге, чтобы он на нас больше никогда не нападал. Не добили, не довоевали. Мы очень гуманные.
Пошли дальше в наступление, бои очень сильные, враг сопротивляется. В Восточной Пруссии дома многоэтажные, бойницами на восток. Хочешь пулемет ставь, хочешь – пушку. Вот он как готовился к войне. А наши ушами хлопали. Нас всегда обманывают.
Вырыли мы окопы у лесного клина. Недалеко от меня, человека через четыре, был в окопе белорус. Немец только что отступил. И вот поутру выходят из леса четыре немца, бросили оружие, кричат: "Сдаемся!" Никто из нас навстречу к ним не выходит и взводный боится: может, провокация. И вышел им навстречу белорус, наладил на них автомат и всех перестрелял. Один никак не умрет, дёргается, а он его добивает из автомата и кричит: "Ты хотел русской земли, вот и получай свои два метра!"
Когда белорус пришел, взводный спрашивает: "Почему ты их пострелял, надо было в плен брать, они же сдавались?"