В дозоре (Брыкин) - страница 43
Почуяв, что его хотят поймать, он свернул на край дороги и промчался мимо меня как стрела.
„Что такое? Не узнал, что ли, дуралей?“
— Жучок! Жучок! Что ты, чортова голова! Жучок, сахар! — кричу я ему.
Но Жучок точно оглох. Тогда я прикрикнул на него. Жучок заметался, недружелюбно поглядел на меня. Затем дал такого ходу, что я еле поспевал за ним. Легкую рысь он сменил на полевой галоп.
Поведение Жучка озадачило меня. Вот так, думаю, Жучок! Мы учим наших коней, чтобы они остерегались посторонних, но бояться своих пограничников...
И вдруг я похолодел: а что если боец убит, и Жучок, потеряв хозяина, все еще не может успокоиться?
Встревоженный, я еще раз попытался остановить Жучка, свистел, звал, манил его — какое там! Пришлось вернуться на заставу.
Сокращая путь, я свернул с дороги и лесной тропой раньше Жучка прибыл на заставу. Минуты через две во двор ворвался взмыленный Жучок. Заметив меня, он радостно заржал, подбежал к крыльцу и стал как вкопанный.
В седле ничего не оказалось. Но под ремнем уздечки была записка. Осторожно развернув потный клочок бумаги, я прочел:
„Преследую“.
А это означало, что боец, выследив нарушителя, просит подкрепления.
Через несколько минут с группой бойцов я снова въезжал в лес.
Огибая лесное озерко, мы заметили вдали две фигуры. Впереди шел человек с поднятыми руками. Позади него с винтовкой шагал пограничник. Вишневецкий так близко шел от нарушителя, что штык упирался в спину незнакомца. Скоро мы сошлись.
Вокруг них вились тучи комаров и слепней. Болотная назойливая мошкара, облепив неизвестного, не щадила и бойца. Комары так раскрасили лицо Вишневецкого, что он казался рябым.
На заставе неизвестного обыскали. Кроме двух револьверов (наган и маузер) с пятьюдесятью патронами, у него нашли две пачки папирос „Северная пальмира“ и полторы осьмушки махорки.
Обе пачки оказались распечатанными. Это показалось подозрительным. Анализ целиком подтвердил наши догадки. Табак одной был пропитан каким-то снотворным составом.
Ну, как и следовало ожидать, задержанный оказался шпионом. С топором за поясом и холщевой сумкой за плечами, с поддельными документами пробирался он к границе...
Я вызвал Вишневецкого.
— Как было дело?
Вишневецкий улыбнулся и сказал:
— Очень просто, товарищ лейтенант, получилось. По следу ехал. В лесу не по дороге на коне ехать нельзя. Тогда я спешился, сунул в уздечку записку и сказал Жучку: „До начальника, до заставы тикай“. А сам — в лес. В лесу и настиг я этого. Он, как змея, ползет, и я за ним. Так ползли мы с ним километра полтора. Вдруг вижу: ручей. Он к ручью: пить захотел. У ручья я его и взял. Направил на него штык и говорю: „Вставай! Руки вверх!“