Милли была занята — она открывала жестяную банку с печеньем.
— Какой вопрос?
— Откуда мы знаем, что его жена действительно умерла?
— Она умерла, я знаю, умерла, — вздохнула Милли.
— Все равно ты слишком доверчива. Другим приходится сомневаться вместо тебя. Ты, — Эстер указывала пальцем на экран телевизора, — считаешь, что Гари Роудз не может не смахивать на заросший палисадник, потому что его волосы растут так естественным образом.
— Она погибла во время верховой прогулки, — оборонительно заявила Милли.
Эстер многозначительно подняла брови.
— Правда? Или он ее убил?
— Ладно, может, он ее убил. И этот разговор — полное безумие, — заметила Милли, — потому что я не думаю, что увижу его снова.
— Если он хладнокровный маньяк-убийца, который убил свою жену, он обязательно объявится, — Эстер кивала со знанием дела. — Он использует какое-нибудь слабое оправдание, чтобы снова тебя увидеть. Вероятно, тебя уже наметили как жертву номер два.
— Если он умный, хладнокровный маньяк-убийца, — рассудила Милли, — он найдет более стоящую жертву. Кого-нибудь, у кого гораздо больше денег, чем у меня.
ГЛАВА 14
— Немного великоват, — сообщила Милли на следующее утро, — но, в общем ничего.
Она была готова к худшему и радовалась теперь, что костюм не вызывает чесотки.
Лукас был занят — он говорил по телефону. Саша, платиновая блондинка с грудью олимпийского размера, замеряла, сколько требовалось ушить в костюме гориллы. Милли догадалась, что Саша не только штатная стриптизограмма, но и нечто вроде подружки Лукаса. Очевидно, она здорово изображает Мэрилин Монро.
— Лучше ты, чем я, — радостно сказала Саша, когда была заколота последняя булавка. — Оказаться в этой огромной меховой штуке... я бы точно заболела клаустрофобией!
И не говори.
— В общем, не так уж плохо. — Милли немного потанцевала, чтобы продемонстрировать свои возможности. — По крайней мере, внутри остается пространство для движения. — Состроив рожу, она добавила, — Я бы скорее заболела клаустрофобией, если бы меня поместили в кожаные брюки Лукаса.
— Что за обсуждение моих кожаных брюк? — Лукас закончил говорить по телефону. Он одновременно подмигивал и Саше, и Милли. — Я лучше знаю это ощущение — ничего общего с клаустрофобией. Как костюм?
— Отлично. Никогда не чувствовала себя лучше.
В агентстве было четыре поцелуеграммы, и Милли подозревала, что именно ей придется чаще всего надевать костюм гориллы. Саша выступала как секс-бомба, которая была рада раздеться до двух купальных полосок и блестящего украшения на голове. Эрик, днем учитель истории с мягкими манерами, по ночам с помощью леопардовой набедренной повязки превращался в очаровательного, пухлого, остроумного Маугли.