– А как он себя называет?.. Откуда он?
– Там все вам скажут, предъявят его фотокарточку.
– Да вы мне ее покажите сейчас, и я вам скажу, знаю я его или нет.
– Я ее с собой не захватил.
Все это было шито уж чересчур белыми нитками.
Я повторил, что мне предписан домашний режим.
– Ну что ж, жаль, конечно… Задержали-то его, как мы думаем, по ошибке, и вот человек зря будет сидеть… А может, все-таки пройдете со мной сейчас, поможете нам в этом деле?
– Я же вам говорил, что я болен и не выхожу.
– Ну да, конечно, раз на бюллетене… Тогда я к вам зайду через пару дней.
– Заходите, но я не ручаюсь, что выздоровлю к тому времени. Лучше обратитесь к кому-нибудь еще – ведь не я же один во всей Москве его знаю.
Несколько дней спустя молодой человек опять ко мне заявился. На мое счастье, я не поправился. Врач продлил мне бюллетень.
– Разрешите посмотреть ваш бюллетень, – с трудом сдерживая раздражение, сказал молодой человек.
Бюллетень был мне выдан врачом из поликлиники Министерства здравоохранения, к которой я был тогда прикреплен. Диагноз: грипп, радикулит.
– Та-ак… – помявшись, вымолвил молодой человек. – Значит, придется обойтись без вашей помощи.
На сем мы расстались. Но я понял, что продолжение последует, только, по всей вероятности, не так скоро. Однако зачем я опять понадобился?.. Ответ как будто напрашивался сам собой: должно быть, это как-то связано с делом моей матери.
Находился я в приятном ожидании два с лишним года.
В 47-м году, утром, на второй день Пасхи, мне опять сказали, что меня кто-то спрашивает. Выйдя в переднюю, я увидел накрашенную дамочку, которой можно было дать лет тридцать с хвостиком. Она вынула из сумочки бумажку и протянула мне. Это была повестка из Военкомата: мне предлагалось явиться сегодня, к четырем часам. Я расписался в получении.
– Но вы придете сегодня? – спросила дамочка.
– Приду, – слегка удивленный ее вопросом, ответил я.
Удивил меня и самый вызов, – о перерегистрации и переосвидетельствовании военнообязанных я ничего не слыхал, – и его срочность, и то, что повестку мне прислали не через домоуправление, и то, что Военкомат избрал своим гонцом типичную «секретутку».
Ровно в четыре часа я пришел в Военкомат (он помещался тогда на Тверской) и отдал повестку одному из сотрудников. Тот начал рыться в папках с таким видом, как будто никак не может найти мое дело. Было ясно, что ему для чего-то нужно протянуть время. Потом он куда-то исчез, затем снова появился и сказал:
– С вами хочет поговорить товарищ комиссар, но сейчас он занят. Подождите немного.
Я почуял недоброе.