Лайелл встал, видимо полагая, что стоя он выскажется убедительнее:
— Бездействие на пороге Афганистана в ожидании весны, по моему мнению, может оказаться губительным для нашей политики. И не стоит всерьез останавливать свое внимание на этом…
Он подумал о Каваньяри, о его настойчивом стремлении подкупить, переманить на сторону Британской империи вождей пограничных племен, чтобы подготовить почву для вторжения на афганскую территорию, и продолжал:
— Мы потеряли бы опору среди вождей племен, нанесли бы урон своей репутации и подняли бы авторитет эмира, бросившего нам вызов. Не могу поверить, что Лондон станет терять время на обсуждение подобной политики!..
В конце концов Исполнительный совет выработал программу из четырех пунктов, подлежащую безотлагательному осуществлению:
— во-первых, издать манифест с перечнем обид и оскорблений, нанесенных эмиром Афганистана Англии, с заявлением о ее дружественном отношении к афганскому народу и нежелании вмешиваться в его внутренние дела, причем указать на единственного виновника всех осложнений — Шер Али-хана;
— во-вторых, немедленно изгнать эмирские войска из Хайберского прохода и прочно овладеть им вплоть до пункта Дакка;
— в-третьих, оккупировать Куррамскую долину на такую глубину, чтобы угрожать отсюда Кабулу и Джелалабаду;
— в-четвертых, двинуться из Кветты к Кандагару и уничтожить любые войска, которые эмир может попытаться противопоставить силам Британской империи в этом городе.
Казалось бы, ситуация предельно ясна. Высшие чиновники англо-индийского правительства, взвесив все обстоятельства, наметили целесообразный и обоснованный план действий. Оставалось проводить его в жизнь. И тем не менее боязливые политики в Лондоне решили дать еще один шанс кабульскому правителю. Как будто Шер Али-хана могло что-либо исправить…
Крэнбрук от имени кабинета министров протелеграфировал, что положение еще не созрело для предложенных мер. Он не возражал против продолжения концентрации войск. Однако статс-секретарь по делам Индии и его коллеги считали, что прежде чем двинуть войска, надо дать возможность эмиру раскаяться, потребовать у него извинений и допуска постоянной британской миссии на территорию Афганистана. Литтон и Колли обменялись выразительными взглядами, ознакомившись с этим документом, отнюдь не прибавлявшим доблести могущественной империи. Правда, они понимали, что кабинет вынужден был учитывать нападки оппозиции, статьи в некоторых газетах, реакцию России и других держав, но, право же, пришла пора перестать миндальничать с Кабулом!