Статья тов. Чикобавы является полемической. Я думаю, что она могла бы быть использована как одна из дискуссионных статей. Можно было бы дать “Правде” по одному вкладному листу в неделю с тем, чтобы лист был использован для помещения дискуссионных статей по языкознанию.
...
И. Сталин.
6 мая 1950 г.» {365}
В тексте, поместившемся менее чем на одной машинописной странице, начинающий корифей умудрился десять раз (!) употребить одно и то же слово «языкознание» – забивал одни и те же слова, как гвозди.
Замысел и драматургия дискуссии
Замысел Сталина был прост, даже примитивен, хотя деталями отличался от предыдущих постановок того же ряда. Для затравки дискуссию должен был начать Чикобава с резкого антимарристского выступления. Оно должно было подхлестнуть марристов и взбудоражить общественное мнение. Затем предполагалось попеременно предоставлять слово то противникам Чикобавы (марристам), то его сторонникам (компаративистам). Для того чтобы у каждой из сторон создавалось ощущение его личной поддержки или, по крайней мере, заинтересованного нейтралитета, на дачу к Сталину приглашали поочередно и Мещанинова, и Чикобаву. Предполагалось также участие и «третьей» линии, любящей лукаво рассуждать по принципу: «С одной стороны… с другой стороны…», внимательно отслеживая при этом, куда косит глаз начальства. Короче говоря, полная свобода и объективность дискуссии по-советски были обеспечены. Самое удивительное в этой истории то, что Сталину одинаково удалось обмануть и марристов, и компаративистов. До последнего момента, то есть до выхода его статьи в «Правде», они равно не сомневались в его личной поддержке, хотя в этой игре пожилой Сталин уже повторялся. И в те времена, когда он раскалывал реальные группировки оппозиционеров, и в те, когда сознательно разжигал групповые инстинкты и личные амбиции своих верных приближенных, он действовал по схожим схемам, делал вид и для тех и для этих, что втайне он только им союзник. Этот прием срабатывал безотказно, поскольку любой человек живет надеждой, в особенности когда ставка – жизнь. Но если Мещанинов и марристы были уверены в поддержке Сталина скорее в силу сложившейся почти двадцатилетней традиции, то Чикобава имел более надежную опору в лице Берии.
Сценарий предусматривал также возможность для каждой из сторон какое то время демонстративно пикироваться и при этом не давать явного преимущества ни одной из них. Затем на трибуне должен был явиться «Он» – Сталин. И тогда вся дискуссия переходила в стадию апофеоза, в триумф «объективной истины», высказанной Гениальным Ученым, а в качестве заключительных манифестаций предполагался вал писем восторженного народа на имя вождя и покаянные послания поверженных противников, то есть марристов. Судя по документам архива Сталина и опубликованным материалам дискуссии, так все и произошло. Но что это за странная сталинская мания – чуть что устраивать фальшивые диспуты?