Они заказали кофе и сели в задней части бара, где было меньше людей. Стефани освободилась от кожаной куртки и бросила ее на соседний стул. Взгляд Проктора тотчас же привлекли ее запястья. На обоих были огромные синяки. Казалось, будто на руки ей надели багровые наручники. Прошлой ночью их не было. Будь они там, он наверняка заметил бы. Стефани перехватила его взгляд.
– Что случилось? – спросил Кит.
– Ничего, – огрызнулась она.
– Не похоже на ничего.
– Кто бы говорил! Ты смотрелся в зеркало сегодня утром?
– К сожалению, да.
Мгновенно рассердившись, она демонстративно сунула оба запястья под нос Проктору для более пристального осмотра.
– Хочешь знать, что это? Случайная профессиональная травма, вот что это такое.
Успокоившись, принялась размешивать сахар в кофе с молоком, а затем сменила тему:
– У тебя есть сигареты?
– Я не курю.
– Я так и подумала, но никогда не угадаешь, пока не спросишь. – Проктор смотрел, как Стефани вытаскивает из кармана куртки свою пачку. Закурив сигарету, она бросила потухшую спичку на блюдце. – Итак, ты журналист.
– Да.
– Ты не похож на журналиста.
– Не знал, что у журналистов какая-то особая внешность.
– А разве я это сказала? Я говорю про твой внешний вид. Приличная стрижка, хороший костюм, дорогая обувь и чистая кожа – не считая синяков… Видно, что ты ухаживаешь за собой.
– Стараюсь.
– На кого ты работаешь?
– Я внештатник. Но написал десяток статей для «Индепендент», а затем для «Файненшл таймс».
– Впечатляет.
– По тебе не скажешь.
Стефани сделала глоток кофе.
– Откуда тебе знать, что я думаю?
Было видно, что она нервничает, несмотря на агрессию, которая чувствовалась даже в этой ничего не значащей болтовне; беспрестанно ерзала и стреляла глазами во все стороны. Проктор сделал глоток кофе и поморщился.
– Твои родители были убиты, – сказал он для пущего эффекта, в надежде произвести на нее впечатление. Увы, она не проявила никаких чувств, как будто даже не услышала его. – Вместе со всеми остальными пассажирами этого рейса.
– Это неправда. Было расследование…
– Неисправная проводка в брюхе самолета, что привело к короткому замыканию. От искр воспламенились пары авиационного топлива, что, в свою очередь, повлекло за собой первый из двух гибельных взрывов. Я читал отчеты Федерального авиационного агентства США и Управления гражданской авиации Великобритании, да и все прочие документы. И до недавнего времени верил им. Все им верили. И, как следствие, электрические системы на части старых «Боингов-747» были переделаны. Проблемой занялись, проблему решили. За исключением того, что проблема осталась. Проблема все еще жива, ходит где-то рядом, и у нее есть пульс, мозг и имя.