Реза Мохаммед открыл рот, но не издал ни звука. Автоматический ответ застрял у него в горле. Петра была слишком хорошо знакома с такими избитыми фразами, как «приемлемые жертвы» и «цель оправдывает средства». Эти фразы любили в Маджента-Хаус, но сейчас ни она, ни Реза Мохаммед не нуждались в их дешевой фальши. Его молчание было красноречивее любых слов. Невозможно защищать то, что не поддается защите. Петра видела перед собой человека, чьи убеждения и обиды были вполне искренни и законны, но который в глубине души знал всю горечь правды.
– Потому что лично я не понимаю, как этим можно хоть что-то исправить, – сказала Петра.
– Я ничего не пытаюсь исправить. Я лишь пытаюсь заставить их остановиться.
Реза на минуту задумался. Затем вопросительно посмотрел на нее:
– Кто ты?
– А ты? – в свою очередь спросила она.
Выражение его лица вновь изменилось. Вместо того чтобы смотреть на нее, теперь его взгляд был устремлен куда-то в пустоту за пределами самолета. В другое время. В другой мир.
– Мое имя Мустафа Села. Я палестинец. Мою страну у меня украли, мою семью разлучили. В глазах Запада мой народ – это грязные псы. – Его взгляд вновь обрел фокус. – Ты спрашивала, что довело меня до этого момента. Это не религия и не политика. Подумай о том, что я тебе рассказал, и скажи мне, что на моем месте ты не была бы такой, как я.
Я уже такая, как ты. Судьба отняла у нас обоих наших близких, подумала Петра, но вслух ничего не сказала. Реза Мохаммед медленно кивнул:
– Вот видишь, ты не можешь. Меня сюда привел гнев. Я пытался подавить его в себе. Но какие шансы у меня были? Никаких. Вот что такое быть палестинцем.
Петра опустила «Беретту».
– Что бы ни случилось с нами, «Сыновья Саббаха» потерпели поражение. Я обозначила все двенадцать рейсов из списка на диске, который достала из кармана твоего пиджака. Ни один самолет из списка не поднимется в воздух. Пока идет регистрация на рейсы, остальные «Сыновья Саббаха» будут опознаны и арестованы.
– Ты лжешь! – заявил Реза, но ей было видно, что он сам в это не верит.
Она печально улыбнулась.
– Ты даже не проверил свой карман… Итак, ты знаешь, что мне известно про эти рейсы. Ты также знаешь, что я была в кабине пилотов. Что из этого следует? То, что я отправила мое сообщение.
– А как же люди на этом самолете? Тебе все равно, что с ними случится?
– Все кончено, – сказала Петра.
Он задумчиво склонил голову.
– Наше послание миру останется тем же. Он узнает, что могло произойти. Шансы спастись минимальные. Этого хватит, чтобы закалить наши сердца. В конце концов, это самое главное. – Они посмотрели друг на друга без всякой вражды, затем Реза Мохаммед добавил: – Пусть будет что будет. Так даже лучше. Идеальный вариант.