В одной из двух лежавших на столе папок Проктор хранил все связанные с авиакатастрофой публикации, какие только смог найти, начиная газетными и журнальными статьями, напечатанными сразу же после аварии «Боинга», и кончая отчетами о расследованиях, проведенных позднее сотрудниками ФАА, ФБР и НСБТ. Согласно первоначальной версии, самолет был уничтожен подложенной террористами бомбой. В первые сорок восемь часов ответственность за теракт возложили на всех обычных в таких случаях подозреваемых: на арабские террористические организации, колумбийские наркокартели, доморощенных фанатиков из отрядов ополчения Среднего Запада США… Но в последующие месяцы все потенциальные злодеи были исключены из этого списка. Даже будучи окутана коконом собственного социального падения, Стефани все же сохранила тонкую связь с внешним миром и потому помнила, как расследование медленно, но верно сползало к вердикту, который называл в качестве причины взрыва структурный или механический дефект, как самой «предпочтительной» версии.
К статьям прилагались снимки. Некоторые Стефани уже видела – обломок изрешеченного дырами фюзеляжа, плывущий по водам Атлантики, женщины, обнимающие друг друга в аэропорту Хитроу. Другие снимки были новыми – как, например, фото немногочисленных находок, сделанных в Атлантическом океане и выложенных на палубе одного из спасательных кораблей: несколько туфель из разных пар, два намокших паспорта, портативный плеер для компакт-дисков, джинсовая куртка, цепочка с золотым сердечком, плюшевый мишка с оторванными лапами. Был еще один комплект фотографий, сделанных внутри огромного ангара, где лежали рассортированные обломки самолета. Скрученные, словно спагетти, шпангоуты. Кресло, от которого остался один каркас. Черные, обугленные секции фюзеляжа. На одном из снимков следователь стоял над фрагментами кожуха двигательного отсека. Позади него, смазанный, вне фокуса, тянулся огромный ангар, до самой дальней стены заваленный обломками. Казалось, что следователь отказывался верить собственным глазам.
– Должно же быть какое-то доказательство, – сказала Стефани.
– Оно есть. И, где бы ни было, оно расставляет все точки над i. Бризантные взрывчатые вещества оставляют следы. Отчетливо видны пробоины фюзеляжа. Они имеют форму лепестков, а сами лепестки выгнуты в направлении полета осколков. Выделяемые при взрыве газы накаляют металл – речь идет о температуре до пяти тысяч градусов по Цельсию, – после чего тот мгновенно охлаждается холодным наружным воздухом. Высокие температуры, возникающие при взрыве, растягивают и разрывают алюминиевую обшивку самолета с такой силой, что не остается никаких сомнений относительно причин катастрофы. Подобным образом раскаленные газы оставляют свой след и на тех, кто вдыхал их, в виде сильнейших ожогов во рту и легких. Согласно моему источнику, все говорит о том, что на борту была бомба – скорее всего, кумулятивный заряд. И была помещена она рядом с фюзеляжем, специально для того, чтобы взрывом пробить в обшивке самолета отверстие. Меньшее по размеру отверстие на другой стороне на самом деле несущественно.