— …Давай начнем сначала, — безнадежно предложил Конов. Вадим вяло стал разгребать бумаги на столе:
— Где сценарий?
— Я его не трогал, — устало сказал режиссер.
— Вы его вырвали у меня из рук, — напомнил Вадим.
— Зачем он мне? — возмутился режиссер. — Я его наизусть знаю!
— Да вон же он, — показал рукой Вадим. — Вы его бросили на кровать, — он дотянулся до сценария и углубился в него.
Савелий Сергеевич тоскливо смотрел на его нахмуренный лоб, лотом перевел взгляд на Майрама.
— Заскучал, старина?
Тот пожал плечами: с ними заскучаешь. Теперь он зналг фильмы рождаются в криках, в вечных спорах. Через пять минут Конов и Сабуров как давние друзья опять листали сценарий и ощупью отыскивали путь к согласию, делая друг другу поблажки и уступки…
Маялась съемочная группа: не находили себе места актеры, ворчали художники, опасаясь сезона дождей, первый же из которых смоет краски с декораций, которые вышли на редкость «потрясные». Директор хватался за голову, подсчитывая потерянные без возврата дни и летящие в трубу деньги, а постановщик и исполнитель главной роли терзали друг друга, пытаясь, навязать свое видение и героя, и фильма в целом…
— И этот эпизод тоже кажется тебе необычным? — показала Вадиму на сценарий режиссер.
— Что-то в нем…
— А может, он непривычен тебе? — резко спросил Савелий Сергеевич.
— Но почему фильм должен начинаться с него? — оторвался от листков Сабуров. — Найти бы такое, что сразу обрисует Мурата героическим человеком!
— Было и такое, — вздохнул Конов. — Один вариант начинался с его отчаянного поступка. Факт не выдуман — взят из его жизни, — предупредил Савелий Сергеевич, продолжая давний спор и отведя тяжелый взгляд в окно, начал рассказывать: — Мурату было четырнадцать лет, когда это случилось…
— Помнишь, Миша, эпизод с абреками? — спросил режиссер. Михаила Герасимовича.
— Читал, — ответил директор и забеспокоился: — Но его нет в утвержденном сценарии…
— Ты опять за свое! — нахмурился режиссер. — Нет и не будет. Просто Вадиму хочу поведать о нем…
Рассказывал он вначале нехотя, вяло выговаривая слова, на потом воодушевился, стал показывать в лицах реакцию каждого участника эпизода из далекого детства Мурата, когда абреки, напав на возвращавшихся с сенокоса горцев, хотели отнять их коней, но четырнадцатилетний Мурат с топором в руках отстоял: свою лошадь…
— Вот что надо! — воскликнул Вадим. — Есть начало фильма! Абреки, кони, погоня, выстрелы, грозный блеск кинжала…
Савелий Сергеевич отрицательно покачал головой.
— Нет!
— А почему? — горячо возразил Сабуров. — Сразу заразит зрителя. Ты создашь настоящий наш советский вестерн.