Покурили, глотнули воды из жестяных кружек. Посмотрели на мелькающие мимо столбы телеграфа, березы и елки. Молчание затянулось. Лукин вздохнул и, как будто что-то для себя решив, сказал:
— У тебя деньги водились хоть когда-нибудь, Анатолий?
— Откуда?
— А сейчас на сокровищах сидим. И никто не знает, сколько их. Думаешь, Ленину надо столько? Ведь если с каждой губернии собрать все, то куча же будет.
— Ты товарища Ленина не трожь! Он настоящий человек, пролетарий, вождь угнетенных, — грозно произнес Парамонов, а потом смягчился: — Так ты что предлагаешь? Украсть?
— Вот ты знаешь, чем все кончится в России? Сейчас чехи Екатеринбург возьмут, потом Пермь. Деникин с Калединым с югов попрут — справимся ли мы с ними? Как Советская республика сможет противостоять им всем? Немцы еще рядом, хоть и ослабли, но тоже силища. Нас же с тобой первыми в петлю и вздернут. А с деньгами мы уйти сможем. Затаимся и при необходимости товарищу Ленину отдадим деньги. А?
Парамонов задумался. Золото в соседнем вагоне не давало покоя воображению.
— Мысль правильная. Товарищу Ленину помочь — святое дело. Только как мы и куда денем золото? Тут еще десяток оглоедов в вагоне да мадьяры, которые по-русски ни шиша не понимают.
— Подумаем, — произнес Владимир Павлович, понимая, что главного соучастника он заполучил.
Тут в купе ворвался красногвардеец:
— Товарищ Парамонов, впереди семафор красный и стреляют!
— Пулеметы готовь! Что за станция?
— Буй.
— Давай к машинисту, скорость не снижать!
Но снизить пришлось. С перрона маленькой станции застрекотал пулемет, пули просвистели где-то над головами, звякнули по трубе паровоза. Машинист резко сбросил пар, включил тормоз: на путях стояли люди. Вагоны ощетинились стволами винтовок, грозно развернулись стволы «максимов», но Лукин, разглядев человека в кожанке и фуражке с красной звездой, крикнул:
— Отставить, свои!
Вагоны, заскрипев, остановились у перрона, к пассажирскому подбежал человек в кожанке.
— Лукин кто?
— Ну я, — Владимир Павлович расправил складки френча под ремнем, положил руку на кобуру.
— Сказали предупредить вас, а вы несетесь как угорелые. Через Ярославль не проехать, восстание эсеров. Наши отступили, сдержать не смогли.
— Так что же делать?
— Здесь оставаться тоже опасно, в городе осталась рота, остальные отправлены в Третью армию, если с Ярославля сюда попрут — мы не удержим. Езжайте обратно, там хоть войска.
— Да там чехи к Екатеринбургу подступают!
— Езжайте обратно, товарищ комиссар. В Вятку или Пермь.
Человек в кожанке махнул рукой и отошел. Бойцы с перрона развернули оружие в другую сторону — в сторону Ярославского направления.