* * *
В морозное ясное утро декабря Василий Андреевич отправился в Пермь. Поехал налегке, верховым, захватив с собой только наган, в котором оставалось четыре патрона, да кусок хлеба, что бережно завернула в чистую тряпицу Марья и сунула ему за пазуху дедова медвежьего тулупа. До Ныроба добирался лесной дорогой, малохоженой, иногда нечитаемой, пересеченной следами кабанов и лосей, с Ныроба — торной через Чердынь. В Чердыни повстречал красногвардейские части, изнуренные, едва плетущиеся на север от Соликамска. На Василия Андреевича никто внимания не обратил, а уже в Соликамске он видел белых.
На седьмой день Круглов въехал в Пермь со стороны Мотовилихи. На улицах были видны следы боев, но народ уже деловито бегал по рынкам и магазинчикам, в домах светились окна. «Где же мне Вареньку-то искать?» — думал Василий Андреевич. Первым делом подъехал к зданию, где совсем недавно располагалась Чека. У дома ветер разносил какие-то бумаги, на столбе висело свеженькое объявление: «Всем офицерам немедленно явиться в штаб Сибирской армии для мобилизации». Василий Андреевич вошел в здание. Там было пусто. На выходе столкнулся с офицером.
— Стоять! Кто таков? Что тут делаешь?
— Я, собственно…
— Руки вверх подыми! — На Круглова уставился ствол маленького браунинга. — Федотов, Иванов, ко мне, живо! — На голос офицера прибежали нижние чины. — Обыскать!
Револьвер извлекли, штабс-капитана арестовали и повели по знакомому пути к семинарии. «Да что же за место такое, все в семинарии заседают», — подумал Круглов, когда вошел в подъезд. Завели в комнату с решетками на окнах, закрыли. Пришли за ним только наутро. Заспанный подполковник долго тер глаза, потом спросил зевая:
— Большевик?
— Никак нет, господин подполковник.
— А оружие откуда?
— Купил по окончании военного Алексеевскою училища, господин подполковник.
— Ага. А чего не пришел на мобилизационный пункт, когда назначали?
— Я с севера еду, девушку ищу одну…
— На севере одни воры и тати живут. Стало быть, и ты тать. Какую девушку тебе надо найти?
— Вареньку… Варвару Григорьевну Попову. Не встречали такую?
— Нет, не встречал. Ну ладно, документы имеются?
— Никак нет, утерял.
— Кхе, тогда большевик ты. Расстрел. Вон в окно посмотри, на речку.
Василий Андреевич взглянул. Знакомая картина: на льду Камы стояли люди в нижнем белье, сливавшиеся со снегом на льду, напротив них — в серых шинелях, с винтовками. Донесся издалека сухой щелчок, белые фигурки упали, серые, собравшись в шеренгу, размеренно пошагали к берегу.
— Вот друзья-товарищи твои, отдали Богу душу за коммунизм ваш. И тебе туда дорога. В речку. Чтобы не хоронить, а то не умаешься на вас могилы рыть. Устал я от вас, большевичков. Ох, устал… Когда же всех вас перестреляют-то? — подполковник закурил папиросу, прищурил глаза. — Представьтесь по всей форме!