— Ну и что, старик? Давай лучше выпьем, а то девчонки заскучали.
Они выпили, но Женька не мог остановиться. Ему надо было оправдаться за крестик.
— Так вот, чем дальше, тем сложнее изучить эти системы, а стало быть, и всю Вселенную! Она не поддается изучению! Таким образом, доказать отсутствие Бога невозможно, или, иначе, Бог не дает нам познать мир.
— Ну и зачем ты тогда учишься в университете? Ха-ха! Давай сразу в монастырь, Жентос!
Все засмеялись, Женька замялся и прекратил умничать. Вечером парни легли на верхние полки, девчонки на нижние, и сон, незаметно подкравшийся под равномерный стук колес, завершил день и остановил беспрерывный поток речи из большого рта миниатюрной Оли.
На вокзале в Перми их встретил крупный человек в костюме, шляпе и плаще. Бодро пожал всем руки, особенно крепко — Генри.
— Ох, как похож на батю, Геннадий! Я с твоим отцом в былые годы — ого-го! Заводы перевозил в войну, налаживали мы с ним производство! Меня вот в Перми оставили, а его в Москву перевели. Эх, были времена! Ну рассказывайте, куда вы. Батя говорил, что в Кизел?
— Да, дядя Слава, в Кизел, сокровища искать.
— Ха-ха, да какие у нас сокровища? В Кизеле — уголь. Ну, тоже сокровище, так сказать, черное золото! В общем, туда я уже позвонил, вот электричка пойдет скоро с Горнозаводского пути. А может, останетесь в Перми на денек-другой, погуляете, угощу вас?
Женька оглядел унылый вокзал, трубы на горизонте, пыль, чуть прибитую дождем, и отрицательно покачал головой. Генри был того же мнения:
— Нет, дядя Слава, мы поедем. Может быть, на обратном пути…
— Ну, как знаете, вот телефон в Кизеле, приедете — с вокзала позвоните.
— Спасибо!
Вскоре они уже весело грузились в электричку, идущую до Соликамска. Стучали колеса, за окном проносились пейзажи Урала: сначала зеленые поля, потом хмурые леса, прорезываемые многочисленными реками и ручейками, вскоре пошли скалы, холмы, вдалеке виднелся низкий горный хребет, покрытый лесом.
— Смотрите, мальчики, как здорово! Мы тут будем жить в палатке! Искать грибы и ловить рыбу! Как романтично! — Оля весело тыкала пальцем в грязноватое окно вагона.
Генри целовался с Жанной, Женька стеснительно смотрел в другую сторону. Электричка была полупустая, из-за высоких спинок неудобных деревянных сидений никто больше этой любовной сцены не видел. Вскоре и Оля начала прижиматься к Женьке плотнее, чем раньше. Но тут поезд остановился, заскрипев тормозами, и в окно вплыла надпись на небольшом здании «Кизел».
— Приехали, выгружаемся! — радостно заорал Женька, отлепил от себя Олю, которая только начала клевать носом, схватил рюкзак и палатку.