На следующий день Иван Гаврилович направился в маленький офис молодых скупщиков металлолома. Войдя в дверь, он увидел вчерашнего парня и крепкого лысого мужчину. «Вот он, бандюга», — подумал участковый и решил сразу взять быка за рога.
— Эй, браток, ну-ка встань-ка, когда с тобой разговаривает майор милиции! — грозно сказал он, раскатывая «р», как Высоцкий в фильме «Место встречи изменить нельзя». Иван Гаврилович даже преобразился, войдя в образ защитника закона и порядка. «Браток» удивленно вскинул брови, намереваясь что-то ответить, но Иван Гаврилович был в ударе и рта ему раскрыть не дал: — Р-руки на стол! Бугай такой, а бандитизмом промышляешь! На пашню бы шел, хлеб выращивал, сельское хозяйство поднимал. И не балуй у меня, — участковый звякнул наручниками, — а то живо закую и в каталажку! Сидел уже, небось, в обезьяннике? Вот и еще посидишь. Короче, слушай сюда, мордоворот. Это ребята мои, а ты иди ищи себе другую кормушку. Ты от кого? Чьих будешь? Подосёна или Якутенка? Нет? Сам по себе, шпана районная?
Лысый поднялся, достал что-то из заднего кармана джинсов и показал Ивану Гавриловичу со словами:
— Я Степашина буду, Сергея Вадимовича, Министерства внутренних дел.
Участковый, не понимая, смотрел на разворот красной книжицы, а лысый продолжал:
— Ты, участковый, не туда сунулся. Ты бы шел к себе в каморку пьянчужек обирать. Еще увижу — пойдешь в тюрьму. Не умеешь — не берись, на вот тебе, — лысый сунул в раскрытый рот Ивана Гавриловича стодолларовую купюру. — И стой смирно, когда с тобой разговаривает сотрудник отдела по борьбе с экономическими преступлениями, взяточник хренов!
Иван Гаврилович часто дышал носом, не в силах достать изо рта банкноту.
А вечером супруга вызвала домой «скорую», и увезли Ивана Гавриловича в первую клиническую с инфарктом, где он и скончался, сжимая в ладони сто долларов, которые нашли у него санитары, кое-как разжав пальцы окоченевшей руки. Купили на них спирта и закуски да отпраздновали наступающий день авиации в помещении морга, так как служили срочную в авиаполку.
Но превратности судьбы не оставили Витю с Лехой и в дальнейшем. Леха часто размышлял о судьбе российской валюты, убирая пачки денег, превращенные из долларов в рубли для оплаты невзрачным поставщикам нержавеющего сырья:
— Нестабильная у нас экономика. Чуть что — и кранты рублю. Ты как думаешь, Вить?
Витя в экономике мало что смыслил, поэтому успокаивал нервного товарища цитатами из теленовостей:
— Вчера Кириенко выступал. Говорил, что все стабильно, доллар не превысит в этом году отметку в шесть пятьдесят. Кириенко же не будет врать, умный, премьер-министр. А еще сам Борис Николаевич выступал. Отрезал прямо: мол, девальвации не будет! Вчера и сказал, в четверг. Неужели президенту не верить? Если ему не верить, то кому тогда?